Ошибка Фаэтона. Книга первая. Цитадель

Сабитов Валерий

2. Леран, сын Ирвина

Трое суток Мария и Леда провели у постели золотоглазого и золотоволосого юноши, принесённого в их дом морем. Вечерами после возвращения Ирвина обсуждали основной теперь семейный вопрос: как быть дальше? Наконец, когда на третье утро юноша обрёл подвижность и смог встать на ноги, общее решение было принято. И неизвестный получил имя, – Леран, – данное по предложению Леды. Крониных в Нью-Прайсе и в мире стало на одного больше.

Но состояние здоровья и особенно психики Лерана по-прежнему

беспокоило. И следующий день начался с посещения поселковой больницы, в которой за счёт общественных средств работал один-единственный врач.

Ирвин и Леда молча ожидали результатов осмотра в небольшом коридорчике перед дверью смотрового кабинета. Прошёл долгий томительный час, дверь открылась, вышел толстый доктор в белых халате и шапочке, с удивлёнными глазами.

– Сколько лет вашему сыну, Ирвин?

Кронин поднялся со стула, расправил складки клетчатой рубашки под туго затянутым широким кожаным ремнём, чуть помолчал и, хмуро взглянув на врача, ответил:

– Четырнадцать, как и Леде. Я думаю, вы знаете его историю.

– Слышал. От третьих лиц, как говорится, – доктор вопрошающе переводил взгляд с Ирвина на Леду и обратно.

Ирвин пригладил рукой чёрный прямой волос на голове и сказал:

– Он родился очень слабым. Доктора Сент-Себастьяна не оставили никаких надежд. Я отправил его к родственникам. У Великих озёр. Несколько дней назад он вернулся. И новая неприятность. Моя лодка перевернулась. Леран неудачно упал. И потерял сознание.

– И ещё, знаете, он всё-всё забыл, – добавила Леда, подойдя к отцу и взяв его за руку.

– Как быстро ты выросла, Леда, – доктор коснулся рукой её чёрных локонов, – Настоящая красавица! И брат тебе под стать. Думаю, это гены. Не так ли, Ирвин? – Кронин промолчал и он продолжил, – Не волнуйтесь. Вашему Лерану ничто не угрожает, он абсолютно здоров. Завтра можете его забрать.

– Он здоров!? – радостно воскликнула Леда и нетерпеливо спросила, – Тогда почему завтра?

– Леда права, – Ирвин обнял её рукой за плечи, – Что ему у вас делать, если он здоров?

– Как пожелаете, конечно. Я хотел как лучше, – широкое лицо доктора осветила улыбка, – Мне хотелось бы внимательнее осмотреть его. Видно, твои соплеменники, Ирвин, знают великие секреты жизни. Не менее великие, чем озёра, у которых они живут.

Кронин напрягся, левая рука его сжала пряжку ремня.

– Ваш Леран удивительнейший юноша. Чрезвычайно редкое здоровье по нынешним временам. Вначале я даже подумал, что мой томограф вышел из строя. Просто поразительно: организм чист, как у новорождённого. Никаких шлаков, ничего такого. Признаюсь: за двадцать лет практики подобного я не видел. Поразительно! Исключительный случай, поверьте мне. Вам повезло с сыном, Ирвин. Скоро он придёт в себя полностью. Небольшое потрясение, возможно, небольшой удар. И шок…

– Так мы можем забрать Лерана? – нетерпеливо прервала экзальтированную речь доктора Леда.

Ирвин осуждающе посмотрел на неё, но ничего не сказал.

– Видите-ли,

он спит. Ему надо отдохнуть. А завтра, – обещаю, – он будет в полной форме. Может, придёте за ним позже? Или будете ждать?

Ирвин Кронин оглядел коридорчик для посетителей, постаравшись не встретиться глазами с чересчур проницательным врачом и неторопливо сказал:

– Леда, отправляйся домой. Успокой мать. Приготовьте всё что надо. Я вернусь с Лераном. Поскольку доктор не возражает…

– Да-да, конечно, Ирвин. Я вам дам халат, посидите в смотровом кабинете…

Любознательный доктор поторопился с уверениями в скором полном выздоровлении Лерана Кронина.

Память Лерана не восстанавливалась. Глаза его смотрели осмысленно, он разумно реагировал на окружающее, но говорить не мог. Его осмотрел психиатр из Сент-Себастьяна, приглашённый поселковым врачом, но не обнаружил никаких признаков патологии нервной системы.

Соседи сочувствовали Крониным. Вскоре к появлению Лерана привыкли и уже не обращали внимания на его необычную внешность. Да и в семье Крониных новый уклад семейной жизни быстро стал привычным.

Мария перешила Лерану рубашки и брюки Ирвина, Леда взялась за обучение брата чтению и речи. То ли она оказалась талантливым учителем, то ли ученик быстро восстановил забытые навыки, но через месяц Леран уже мог вести разговор на простые темы. А ещё через месяц он с увлечением читал её детские книжки, извлечённые из сундука матери. Затем перешёл к газетам. С каждым днём он задавал всё больше вопросов как Леде, так и Марии с Ирвином.

Более всего Лерана интересовало его забытое прошлое. Он воспринял легенду о Великих озёрах как истину и часто расспрашивал Ирвина об индейцах, пытаясь припомнить подробности своего детства.

Ирвин поначалу смущённо отмалчивался, но затем принялся рассказывать о жизни и обычаях племени навахо. Особенно Леран любил сидеть на песке у дома и смотреть в море. С особым оживлением и радостью он помогал отцу снаряжать лодку, вместе с Ледой встречал его вечерами и помогал перевозить в дом рыбу. И наконец попросил Ирвина взять его с собой на промысел.

Кронин, по своему обыкновению, долго молчал, затем просветлённо улыбнулся и сказал:

– Хорошо. Профессия рыбака не самая худшая. Но сначала тебе придётся кое-чему научиться…

За неделю юноша овладел необходимыми навыками, в чём ему способствовало участие Барта Эриксона, ставшего за несколько недель частым и желанным гостем в семье Крониных. В старом домике на побережье установилась новая атмосфера, преобразившая как всех Крониных, так и тележурналиста из Сент-Себастьяна.

Настал день, когда Ирвин впервые взял с собой в море сына.

После полудня в посёлок приехал Барт Эриксон, остановил машину на привычном месте у дома, рядом с крылечком. Его встретила Леда и пригласила в дом на обед. Мария занималась подготовкой вчерашнего улова к копчению, и Барт попросил Леду не беспокоить её.