Ошибка грифона
Шрифт:
– Ловус и Аспурк. Эти двое всегда работают в паре. Поодиночке они просто хорошие бойцы, но в паре, пожалуй, стоят четверых, – охотно сообщила валькирия лунного копья. – А вон тот долговязый… вон он точно цапля выхаживает… Гамлус его зовут! На лице у него всегда серебряная маска.
– А за ним кто? Мощный такой.
– Гур. Официальный танк мрака. Аналог нашей Брунгильды, – задиристо скосив глаза на валькирию каменного копья, представила Ламина.
– Почему «официальный танк»?
– А кто еще будет бежать на строй врага с двумя тяжелыми ножами? Подкатится под щиты – и давай кромсать!
– Так его же сверху сразу
– В тесноте-то? Длинным копьем? Как видишь, Гур до сих пор жив, а о многих, кому он под ноги подкатился, этого уже не скажешь.
– А за Гуром кто?
Хола, привстав на цыпочки, чтобы выглянуть из-за плеча высокой Брунгильды, разглядывала молодого стража, очень легкого в движениях. Наколенники у него были с шипами. Похожие шипы находились и на налокотниках. Но все же куда интереснее был щит – круглый, чем-то похожий на паутину, со множеством прорезей разной формы и острыми углами.
– Интересный щит. Углы – это понятно, удары наносить. А прорези зачем? – спросила Хаара.
– Ими он ловит оружие противника. Зовут его Юм. Говорят, он дерется щитом не хуже, чем мечом. Щит у него с отточенными краями. В бою Юм раскручивается, как юла, и обычно держится за Гуром. Тот проламывает строй щитов, а Юм врывается в брешь и начинает ее расширять.
За Юмом шел крепкий страж с абсолютно лысой головой и красным лицом. Шея у него была такая мощная и короткая, что казалось, будто голова сразу переходит в туловище. Почему-то у этого стража не было щита, а его роль выполнял прочный на вид нагрудник со следами многих битв.
– А этого я не знаю, – удивленно сказала Ламина.
– Мэнго, – отозвался Мефодий, узнавая того по уникальной шее. – Страж непредсказуемых движений. Арей относился к его технике без доверия, но признавал, что она хороша. А Арей очень не любил хвалить кого-то.
– А что у него за «техника»? – ревниво спросила Радулга.
– Ну… – Мефодий замялся. – Обычно мы все же можем угадать если не следующее движение противника, то хотя бы какие-то связки. От меча можно ожидать такого удара, от ног – такого… А с Мэнго все не так. Он не меньше тысячи лет потратил на выработку собственной техники. Он может, например, упасть в бою на спину и убивать ногами, используя лезвия, которые у него в сапогах.
– Это поэтому у него такая шея? – спросила Бэтла.
– Отчасти. Говорят, Мэнго ничего не стоит несколько секунд стоять на голове и биться руками и ногами. При этом топоры будут у него в руках, потому что так проще держать баланс. И все это в движении.
Восьмой страж Черной Дюжины был в плаще, закрывавшем его целиком. Что под его плащом, никто из валькирий разглядеть не мог. Лишь изредка, когда ветер приподнимал край плаща, мелькало что-то блестящее.
– Это Динор, – сказала Ламина. – В Черной Дюжине он что-то вроде валькирии-одиночки. Обычно они используют его для спецопераций, ночных вылазок и других подобных вещей.
Девятый страж Черной Дюжины был громадного роста и в массивных доспехах. Оружием ему служили два топора. Один был легкий, на длинной рукояти, а другой тяжелый, который можно было назвать как топором, так и мечом, поскольку он имел ряд сходств как с тем, так и с другим.
– Торп, – сказала Ламина.
Десятый и одиннадцатый стражи были вооружены луками. Причем у одного, мощного, с очень жилистыми руками, лук казался едва ли не выше человеческого роста и заряжался стрелами размером с метательное копье. Другой страж был крошечным, как пигмей, и очень легким. Серьезных доспехов на нем не было, лишь куртка из толстой кожи со вшитыми в нее металлическими пластинами. Луком он был вооружен нестрашным, почти детским с виду, и стрелы у него были тоже маленькие, каждая не длиннее руки от запястья до локтя.
Звали их Росвус и Кнор. Лучшие лучники мрака. Росвус обычно не сближался с противником и расстреливал его издали, пользуясь тем, что его жуткий лук, который и натянуть-то во всем Тартаре сумел бы только он, насквозь пробивает щиты и доспехи. Кнор же влезал в самую гущу схватки и бил из своего маленького лука вблизи. Порой, говорили, он прыгает даже и по вражеским щитам и после, легкий, как белка, бежит по головам, не забывая пускать сверху стрелу за стрелой.
Ирка и Багров приехали на Большую Академическую еще в два часа. К пруду им пробиться не удалось из-за сильнейшей метели. Ирка настояла, чтобы Матвей бросил машину, и дальше они пошли пешком. Лампу с Огнедыхом Ирка несла под курткой. Для надежности она наложила на свою одежду такое количество маскирующих заклинаний, что сама, приоткрывая куртку, не видела ничего. Даже саму себя не видела, а только почему-то позвоночник, так и не пожелавший стать невидимым. Это было так жутко, что Ирка поскорее запахнула куртку и застегнула ее на молнию, на всякий случай ощупав себя рукой, чтобы убедиться, что тело ее никуда не делось.
– Может, не стоит? – спросил Багров, не хотевший, чтобы Ирка видела, как гибнут валькирии.
Он еще с вечера всеми силами старался отговорить Ирку, но не сумел. Ирка – обычно мягкая и уступчивая – здесь проявила настойчивость.
– Нет! Пойдем! – сказала она упрямо и пошла, наклонившись вперед. Он догнал ее.
И вот теперь они шагали сквозь метель, помогая друг другу. Ближе к пруду стали попадаться кучки комиссионеров и суккубов. Изредка они подбегали к ним, здоровались и предлагали всего за один эйдос провести по короткой дорожке. Ирка с Багровым вежливо отказывались.
Комиссионеры обычно понимали «нет» с первого раза, суккубы же принимались охать, что вот, валькирий сегодня убьют, и так пусто станет в Москве, так тоскливо. Ирка выходила из себя, хваталась за рунку, которую она на всякий случай захватила с собой, и во все стороны летели надушенные тряпочки. Правда, многим удавалось убежать. Суккубы – народец шустрый.
Уже у пруда, когда из пелены метели вдруг выросли трибуны, к ним деловито подошел комиссионер и сунул приглашение на двух персон.
– Трибуна С сектор А ряд третий, места тринадцатое и шестнадцатое! Это от кого? – удивленно спросила Ирка.
– Подарочек-с! Вип-ложа-с!
Комиссионер загадочно надул щеки, многозначительно возвел глаза и подозвал двух суккубов в стилизованных костюмах японских гейш, которые, быстро размахивая огромными веерами, так что невозможно было ничего разглядеть, повели Ирку и Багрова сквозь пеструю, возбужденно ревущую в предвкушении боя толпу.
Ирка, оглушенная криком, смогла оглядеться, только когда уже сидела на 13-м месте, а рядом с ней кто-то возился и вздыхал. Суккубы уже куда-то сгинули. Ирка повернула голову и увидела Мамзелькину. Старушка не смотрела в ее сторону и то ли притворялась обиженной, то ли действительно дулась.