Ошибка маньяка
Шрифт:
– Шура! Погоди! Их убивали днём?
– С чего это ты взяла?
– Ты сам сказал – днём с огнём.
– Это я фигурально выразился.
– Фигуры речи ты можешь оставить при себе. Скажи точно, убийства совершались днём или ночью?
– Ночью и поздним вечером.
– В таком случае, ему не приходилось долго выслеживать любительниц высоких каблуков.
– Почему?
– Потому! – Мирослава постучала костяшками пальцев Шуре по лбу, – вечером и ночью девушки либо возвращаются из театра…
Морис фыркнул.
Но Мирослава спокойно продолжила, – либо из клубов, с вечеринок, с позднего свидания…
– С охоты на мужчин, – вставил Морис.
– Да, – признал Шура, – три из них были дамами не тяжёлого повеления.
– Только три? – уточнил Морис.
– Три. Если ты думаешь, что это Джек Потрошитель, то ты ошибаешься.
– Чем занимались три другие? – спросила Мирослава.
– Одна была продавцом в магазине бытовой техники.
– Менеджером, – поправил Морис.
– Всё едино, – отмахнулся Шура и продолжил, – она возвращалась от подруги, идти ей было недалеко и она, видимо решила сэкономить деньги и не брать такси. Другая работала медсестрой и шла со свидания со своим парнем.
– Почему же он её не проводил?!
– Ему позвонили из дома, и просили срочно приехать, у матери случился сердечный приступ.
На этот раз презрительно фыркнула Мирослава.
И Шура был вынужден признаться, что она права, так как в ходе опроса свидетелей выяснилось, что мама парня не только в этот вечер, но и вообще по жизни здорова, как корова и просто не хотела, чтобы сын встречался с медсестрой. У неё на примете была совсем другая девушка.
– А чем занималась третья погибшая?
– Третья работала в небольшой фирмочке программистом и возвращалась с симфонического концерта из филармонии. И время-то было не слишком позднее. Они сошли с автобуса целой группой, так как живут в одном районе и разбрелись по своим улицам. Эта жила в переулке Нефтяников. Там её этот гад и подкараулил.
– Понятно, Шура, а кроме каблуков всех этих женщин ещё что-то объединяет?
– Думаю, что да…
– Что?
– Мы не сразу обратили на это внимание, но у всех женщин было что-то розовое.
– То есть?
– У одной туфли, у другой сумочка, у третьей клипсы, у четвёртой пояс, у пятой бусы, у шестой блузка.
– Всё это осталось на месте преступления?
– Да. Но кое-что всё-таки пропало.
– Что именно?
– Одна туфля.
– Туфля?
– Да.
– Выходит преступник носил с собой сумку или мешочек, – предположил Морис.
– Он мог туфлю и за пазуху положить, – не согласилась Мирослава.
– Но было бы заметно.
– Ночью? И потом мало ли что человек может нести за пазухой.
– Камень!
– Собачку…
– Ладно, оставим пока предположения. Скажи, чем он их убивает, – обратилась Мирослава к Наполеонову.
– Ножом.
– Оппа! Тогда на нём, как минимум должен быть тёмный плащ…
– Или просто что-то тёмное, – сказал Морис.
– Просто что-то тёмное замыть от крови сложнее, чем плащ.
– Нож он уносит с собой?
– Да. И вытирает его об одежду жертвы.
– Гад!
– Как он их убивает?
– Сильным ударом в спину.
– Одним?
– Одним единственным.
– Шур! А следы, отпечатки?
– Ничего, что можно было бы с чем-то сравнить.
– Действует он, несомненно, в перчатках, – проговорила Мирослава и навряд ли оставляет на месте преступления окурки.
– Не оставляет, – подтвердил Наполеонов.
– Может, на одежде жертв обнаружены посторонние волокна?
Наполеонов пожал плечами.
– Так да или нет?
– Неоднозначно. И потом могу с уверенностью заявить, что следов борьбы не обнаружено.
– Значит, жертвы не ожидали нападения…
– Значит. Видимо он действительно ходит в тёмной одежде и в мягкой обуви.
– Либо выглядит безобидным и не вызывает опасений…
Мирослава помолчала минут пять, потом спросила Наполеонова, – ты не будешь возражать, если я поговорю со свидетелями?
– С какими свидетелями? – удивился он.
– С подругой одной из жертв, с женихом другой и с теми, кто был в филармонии с третьей.
– Говори. Но учти, что их всех уже не раз опросили.
– Учту. Ты дай мне их координаты.
Наполеонов кряхтя, написал на бумажке всё, что она хотела.
– Координаты тех девочек тоже напиши.
– Каких тех? – удивился он.
– Нетяжёлого труда…
– А их зачем?
– Да надом! – отрезала Мирослава
– Понятно. Пишу.
Глава 2
Рано утром Мирослава набрала номер телефона подруги погибшей Кати Самойловой Алевтины Ракитской.
Ей ответил заспанный голос, – эй, кто там в такую рань?
Оригинально, – подумала Мирослава, – видно девушке на работу не к восьми часам. И представилась, – вас беспокоит детектив Мирослава Волгина.
– Так вы из-за Катьки звоните? Господи! Я очухаться никак не могу! Всё не верю, что Катюхи больше нет.
До слуха Мирославы донёсся тихий всхлип, потом прозвучал голос, – простите, вчера сорок дней было, вот я и раскисла.
– Вам во сколько на работу? – спросила Мирослава.
– К девяти. А что?
– Уже полдевятого.
– Ой! А будильник не звенел!