Ошибка Марии Стюарт
Шрифт:
– Слава Богу! – воскликнула повитуха и вручила младенца одной из помощниц. – Вымойте его! – сама она принялась ухаживать за Марией.
Королева, еще не отошедшая от мучительной боли, слышала хныканье младенца и воркование женщин, собравшихся вокруг него. Значит, он совершенно нормальный. Спасибо тебе, Матерь Божья!
Женщины постелили чистое белье, обтерли ее теплыми надушенными полотенцами и надели свежую рубашку. Сухая подушка сменила промокшую от пота, а потом запеленутый младенец оказался у нее на руках.
«Он выглядит таким… таким старым!» –
– Все новорожденные безобразны, Ваше Величество, – сказала повитуха. – Можете не сомневаться, даже Елена Троянская выглядела так же после рождения.
Значит, ребенок был необычно уродливым, иначе зачем повитуха пытается успокоить ее? Но Марии было все равно. Ребенок родился благополучно и покоился у нее на руках.
И… кожа его лица оказалась светлой, а волосы темно-золотистыми. Тяжелые веки приоткрылись, показав ярко-голубые глаза.
«Никто не сможет назвать его сыном Риччио», – облегченно подумала Мария. До сих пор она не сознавала, как сильно беспокоилась о том, что во внешности ребенка может проявиться другая сторона крови Стюартов. Говорили, что Яков III при рождении выглядел таким смуглым, что казался иностранцем. Но этот ребенок был светлым, как Дарнли.
Этот ребенок, Джеймс Чарльз… Уже сейчас она могла назвать его имя. Он будет Джеймсом в честь ее отца и Чарльзом в честь ее далекого предка Карла Великого. Она молилась о том, чтобы он тоже унаследовал великое королевство.
– Следует ли позвать короля и придворных? – спросила повитуха.
– Да.
Одна из служанок распахнула дверь и объявила стражнику о свершившемся событии. Тот издал радостный возглас и позвал другого стражника, велев ему объявить радостную весть по всему дворцу.
Через несколько минут комната содрогнулась, когда все замковые пушки дали салют в честь рождения принца.
– Сохраните его «сорочку», – сказала Мария, внезапно вспомнив о том, что она видела.
– Конечно же, – немного раздраженно отозвалась повитуха. – Разве вы думаете, что мы не знаем свое дело? Плодную оболочку нужно сохранить, иначе удача, которая приходит с ней, будет потеряна. В Шотландии верят, что ребенок, родившийся в «сорочке», будет наделен даром ясновидения и вырастет свободным от власти колдунов и фей. Это большая удача для короля.
«Было бы полезнее иметь защиту от предателей, а не от фей, – подумала Мария. – Особенно в Шотландии. Первых здесь явно больше, чем вторых».
Маленький Джеймс Чарльз завозился в роскошной колыбели, покрытой десятью ярдами бархата.
– Король идет? – спросила Мария. Теперь оставалось выдержать еще и это.
Как раз в этот момент в дверях вместе со своим камергером Энтони Стэнденом появился Дарнли.
– О, радость моего сердца! – воскликнул Дарнли и поспешил к ней. – Моя дорогая!
Командующий Эдинбургским замком лорд Эрскин и другие придворные последовали за ним и начали заполнять комнату.
– Покажите принца, миледи, – приказала Мария, кивнув в сторону колыбели. Повитуха наклонилась, подняла ребенка и аккуратно положила его в подставленные руки Марии. Она откинула покрывало и показала Дарнли лицо малыша.
– Милорд, Бог подарил нам сына, чье отцовство принадлежит вам и никому другому, – сказала Мария и передала ребенка на руки Дарнли. Потом, повысив голос так, чтобы все могли слышать ее, она добавила: – Милорд, я клянусь перед Богом и отвечу перед ним в день последнего суда за то, что это наш сын, и ничей другой. Я хочу, чтобы все присутствующие, как дамы, так и мужчины, стали тому свидетелями, ибо это ваш сын, и он настолько похож на вас, что, боюсь, как бы это не сыграло с ним злую шутку впоследствии.
Наступила тишина. Готов ли Дарнли признать ребенка и таким образом подтвердить ее слова?
Дарнли долго смотрел на лицо малыша, потом поцеловал его в щеку, вернул матери и наконец поцеловал Марию.
– Это принц, который, как я надеюсь, впервые объединит королевства Англии и Шотландии, – ясным торжествующим голосом произнесла она. Ребенок заерзал и еще больше сморщил свое и без того морщинистое личико.
– Почему, мадам? – воскликнул Стэнден. – Должен ли он стать наследником престола перед Вашим Величеством и своим отцом?
– Увы, его отец потерян для меня, – сказала Мария, не в силах удержаться от этого.
– Дорогая мадам, – голос Дарнли походил на мяуканье кошки, которой прищемили дверью хвост. – Как же ваше обещание простить и обо всем забыть?
– Я все простила, но никогда не смогу забыть. Что, если бы пистолет Керра выстрелил? – ее голос задрожал. – Что стало бы со мной и с нашим ребенком? В конце концов, что случилось бы с вами? Один лишь Бог знает, но мы можем догадаться.
– Мадам, все эти вещи остались в прошлом! – запротестовал Дарнли.
– Тогда отпустим их, – пробормотала она, обращаясь к себе, а не к нему. – Дадим им уйти.
Новость быстро распространилась по Эдинбургу. У собора Святого Жиля собралась толпа для вознесения благодарственной молитвы о здоровье королевы и рождении наследника, а первые праздничные костры зажглись на Калтон-Хилл и «Престоле Артура» [4] . Оттуда пятьсот других сигнальных костров разнесли добрую весть по всей Шотландии: в королевстве появился новый принц!
4
Два главных холма из семи, на которых, по преданию, стоит Эдинбург. (Прим. пер.)
Принц родился в десять часов утра 19 июня 1566 года. К полудню Джон Мелвилл покинул Эдинбург и направился в Лондон, для того чтобы объявить о рождении ребенка его крестной матери, королеве Елизавете.
VIII
Мария, стоявшая на причале в Лейте, ежилась от предрассветного холода. В этот час действительно было очень прохладно, несмотря на середину июля. Впрочем, она дрожала не только из-за порывов ветра со стороны залива Форт, но и от нервного возбуждения. Может быть, он преследует ее? Она то и дело оглядывалась на дорогу, ведущую к Эдинбургу, в любой момент ожидая увидеть отряд всадников. Она могла узнать Дарнли с любого расстояния.