Ошибка Марии Стюарт
Шрифт:
– Парис проследит за тем, чтобы нас не беспокоили, – начал он.
Бесси смотрела на него с побледневшим лицом, но не отшатнулась, когда он потянулся к ней. Боже, ему нужна женщина! Он изнывал от желания, давно не находившего выход.
Он привлек к себе ее маленькое оцепеневшее тело. Она была костлявой, правда, с большими грудями. Босуэлл наклонился и стал целовать ее, почти ожидая, что она заскулит и будет издавать тихие протестующие звуки, которые вскоре прекратятся. Он знал, что она не девственница: Парис был с ней, и повар тоже.
Действительно, сначала она наклонила голову,
Он не слишком хотел целовать ее землистое лицо или возиться с грудями; ему хотелось снять напряжение единственным способом. Она легла на пол и послушно задрала юбки. Теперь он знал, что истории, которые ему рассказывали повар и Парис, – правда. Он расстегнул штаны и взгромоздился на нее, немного стыдясь кратковременности предстоящего занятия, но желая сделать, что нужно, и покончить с этим. Чем скорее он возьмет ее, тем скорее удовлетворит горячий пульсирующий зов своей плоти, которая мучила его, – в том числе из-за его жены!
– Ах, – прошептала она, когда почувствовала его член, и издала ожидаемый вскрик, когда он вошел в нее. – О, милорд Босуэлл, милорд, милорд…
Ее голос становился все громче, и ему пришлось закрыть ей рот ладонью. Но он был слишком занят удовлетворением своей потребности и вскоре перестал обращать внимание на звуки; ему казалось, что он взорвется, если эта изысканная пытка, терзающая его тело, наконец не прекратится. Его движения становились все более сильными. Он чувствовал, что будто пронзает ее изнутри, а потом все-таки пришло долгожданное облегчение, и он застонал от радости.
Но все произошло так быстро, что его дыхание даже не сбилось. Как только волны удовольствия улеглись, он скатился с нее. Все закончилось.
– Это было хорошо, – весело сказал он и потянулся за своими штанами. Бесси по-прежнему лежала на месте и грустно смотрела на него. Он наклонился и одернул юбки, прикрыв ее.
– Вы захотите меня снова, сэр? – нежно спросила она.
Вопрос застиг его врасплох.
– Ну, возможно, – ответил он.
– Я буду рада снова побыть с вами, сэр, – сказала она.
– Почему? – ему стало интересно.
– Вы хорошо знаете, как это делается, – деловито ответила она. – Даже когда так торопитесь. Мне хотелось бы посмотреть, как вы занимаетесь этим, когда у вас больше времени.
Он откинул голову и рассмеялся:
– Я постараюсь удовлетворить твое любопытство.
XII
Босуэлл поднялся среди ночи. Из темницы замка Эрмитаж доносился шум и звуки ударов: она была наполнена Армстронгами, которых он захватил вчера. Он скатал походную постель, потер спину и размял правую руку, проверяя, нет ли растяжений. Лучше бы не было – сегодня ему предстояло много работы.
Нет, вроде бы никаких болезненных ощущений. Он сжал пальцы в кулак. Что за прекрасный денек выдался вчера, когда он прижал к ногтю лэрдов Мэнгертона и Уайтхоуга, этих вороватых ублюдков! Обветшавшие башни не могли спасти их. Теперь они гнили заживо, дожидаясь того дня, когда королева приедет судить их.
Когда приедет королева… О да, он поймает новых разбойников для нее. Сегодня будет еще один прекрасный день, он знал об этом.
Он прошлепал босиком по сырому каменному полу, снял рубашку и погрузил руки в чан с водой, стоявший в углу. Ежась от холода, он поплескал водой на лицо и плечи.
«Это укрепляет характер», – подумал он и насмешливо фыркнул.
По стенам струились тонкие ручейки, и капли воды падали на пол. Здесь, в Эрмитаже, даже внутренние стены поросли тонким мхом.
Босуэлл потянулся за одеждой для верховой езды – льняная рубашка, куртка из стеганой кожи с вшитыми роговыми пластинками для дополнительной защиты, кожаные штаны и сапоги – и стал медленно одеваться, не обращая внимания на холод. Потом он приладил оружие – большой кремневый пистолет, меч и кинжал – и приготовился встретиться с врагами королевы. Королева…
Босуэлл и его люди численностью около ста человек собрались перед колоссальной арочной стеной крепости, которая взмывала в воздух, как портал собора, но казалась такой же темной и угрожающей, что врата преисподней. Лай ищеек, поджарых черных тварей, звучал не менее грозно, чем рев Цербера.
– Ну, ребята! – крикнул Босуэлл. – Нам предстоит очередная славная охота! Сегодня отличный денек!
На самом деле все вокруг было затянуто серой туманной мглой, но это не имело значения.
– Эллиоты! Эллиоты! Мы нападем на укрепленную башню Джока-с-Поляны!
Наступила многозначительная тишина. Джок-с-Поляны слыл одним из самых лихих и безжалостных разбойников, и он еще ни разу не терпел поражения и не попадал в плен.
Босуэлл рассмеялся так громко, как только мог, но массивные, бесчувственные камни цитадели словно впитали звуки его голоса, и он показался слабым.
– Помните стишок:
Они не оставят ни ложки, ни вилки, ни веретена,Ни щепки, ни нитки, ни сена с гумна;Сколько ни держи карманы,Всех обчистит Джок-с-Поляны,Всех отыщет, всех найдет,Всех угробит в свой черед.– Ну разве он не будет для нас хорошим трофеем? – Босуэлл поднял меч и помахал им над головой.
– Да! Да! – солдаты подняли свое оружие, с грохотом тронулись вперед по грубо обтесанным доскам, перекинутым через ров, поскакали вниз вдоль ручья, разбрызгивая воду, и выехали на сухую землю. Они следовали вниз по течению ручья до слияния с речкой под названием Лиддлуотер, где начинался «Выгон», или «Поляна» – клановая территория Эллиотов.
Местность предстала во всем своем осеннем великолепии, с багряными полосами вереска на крутых склонах холмов и красновато-коричневыми или желто-оранжевыми зарослями папоротника и камыша у журчащей воды. Участки бархатно-зеленой травы граничили с увядшими проплешинами коричневого утесника на холмах и проглядывали из-под палой листвы и старого желтого рогоза.