Ошибка олигарха
Шрифт:
Ринат отошел от окна. Раньше он не думал о подобных проблемах. Нужно было найти деньги до получки, сдать очередную статью, перехватить сотню-другую у знакомых и продержаться до зарплаты. Было сложно, но интересно. Сейчас все эти проблемы казались смешными и ничтожными. Но появившиеся вместе с материальным достатком проблемы были совсем иного рода. Его несколько раз пытались убить, он не мог более спокойно ходить по улицам, ездить в метро или встречаться с понравившейся девушкой без того, чтобы за ним не наблюдали охранники. Теперь он знал цену человеческой подлости и низости, осознал разрушительную мощь денег, когда на них можно купить все, что угодно, кроме верности, любви, дружбы, счастья. И, наконец, была сегодняшняя ночь, когда он увидел женщину, которую любил, в истерзанном виде, которую чудом вырвал из лап бандитов. И сегодня совершил первое
«Лучше быть несчастным с огромными деньгами, чем несчастным от их отсутствия», – подумал Ринат. Так, кажется, все считают. Только свои деньги нужно зарабатывать собственным трудом, а не получать от такого человека, которым был его дядя. И вообще все деньги, которые он получил, были неправедными. И он знал это лучше других.
Шарипов переоделся и спустился вниз. Дима как раз закончил разговаривать.
– Лида приедет через час, – объявил он. – Она тоже слышала в новостях о происшествиях с сотрудниками твоей охраны и очень встревожена. Тамара успела снова поменять билеты. Анзор будет здесь с двумя сотрудниками охраны в половине одиннадцатого утра. Тамара приедет вместе с ними. По дороге заберете Иосифа Борисовича. А врач придет к девяти часам утра. Тамара нашла нам лучшего специалиста, даже двух. Хирурга и терапевта. Они приедут вместе. Кажется, все.
– Спасибо, – поблагодарил Ринат, усаживаясь на диван, – я думаю еще заехать к Семену.
– Что ты ему скажешь? – встрепенулся Дима. – Набьешь морду?
– Не знаю, – честно ответил Ринат. – Я вообще не знаю, что мне делать. Может, только в глаза ему посмотреть. Не знаю. А может, не сдержусь и действительно изобью его до полусмерти. И как я только расскажу об этом Лизе? Я уверен, что она об этом ничего не знает. Какой бы взбалмошной и безумной она ни была, она бы не стала участвовать в убийстве отца своего ребенка, никогда бы не стала. Поэтому я не знал, что мне подумать. Не мог выбрать, кто именно мог ненавидеть меня до такой степени. Он всегда меня ненавидел. Сначала когда я встречался с Лизой. Ему казалось, что я ей не пара. Голодранец-журналист, не имеющий корней, как он любил говорить, имея в виду, что я был приезжий. Хотя приехал я не из Тмутаракани, а из Киева, но это его мало интересовало.
Он делал все, чтобы мы не поженились, объяснял Лизе, какая сложная жизнь у нее будет со мной. Потом появился на нашей свадьбы с таким кислым выражением лица, что лучше бы вообще не приходил. Причем его жена так и не появилась. Она считала нас гораздо ниже по социальному статусу, чем занимала сама. За все время, пока мы были женаты, Лиза была у них в гостях два или три раза. И всегда одна. Меня они принципиально не приглашали и к нам не ходили. Но я не обижался, даже, наоборот, был рад этому обстоятельству, чтобы лишний раз не видеть их откормленные рожи. А потом я получил наследство. Семен сразу поменялся, стал угодливым, льстивым, начал все время предлагать мне какие-то проекты, на которых сам мог нажиться. Я однажды не выдержал и просто прогнал его. Вот видишь, что бывает в итоге. Его ненависть приняла более конкретные формы, и он нашел деньги, чтобы отправить меня на тот свет. Представляю, какая огромная для него эта сумма. Ведь он уже заплатил пятьдесят тысяч долларов. И обещал еще семьдесят пять. Наверное, думал забрать свои деньги в будущем, когда моя дочь станет наследницей, а он будет управлять деньгами как захочет, ведь Лиза ни в чем подобном не разбирается. Сукин сын, – он сжал руку в кулак, – а ты все время говоришь мне о подлых олигархах. Вот Семен не олигарх, он обычный человек, не нищий и не бомж, но и не миллионер. Обычный представитель среднего класса – и такая ненависть. Причем, обрати внимание, он меня не любил, когда я был ниже его по социальному и имущественному цензу. И он меня тем более не любил, когда я стал намного выше его. Такой глупый парадокс. Что бы я ни делал, он меня не хочет принимать. А если бы я стал его компаньоном и начал бы работать вместе с ним, он бы наверняка задушил бы меня собственными руками.
– Тебе не нужно там появляться, – решил Дима. – Я сам поеду к твоему бывшему родственничку и начищу ему физиономию. Мне за это дадут пятнадцать суток, как за мелкое хулиганство. Но зато я его основательно побью.
– Не нужно, – возразил Ринат. – Я тебя знаю. Войдешь в раж и побьешь его так, что сломаешь ему руку или ногу. И тогда тебя посадят не на пятнадцать суток, а на пять лет. А я без тебя зачахну. Поэтому лучше сиди здесь и смотри за Инной. Сам разберусь с этой гнидой.
– Вот так всегда, – развел короткими мощными ручками Дима, – как только пытаешься получить удовольствие, тебя сразу его лишают. Я бы его бил очень бережно, чтобы не оставить никаких следов. И без свидетелей.
– Нет, – повторил Ринат, – это мое дело. Я постараюсь вернуться из Киева ночным рейсом. Все уладим за один день. Подпишу все необходимые документы и сразу вернусь обратно. Там наверху есть еще одна спальня, можешь в ней оставаться. И Лида вам поможет.
– Неудобно, – рассудительным тоном сказал Дима, – на ночь я здесь не останусь. Попрошу Лиду побыть с Инной. И вызову вечером двух твоих архаровцев, пусть посидят перед домом. А я вечером поеду к себе. Нельзя мне в доме оставаться, это неприлично. Она молодая, красивая, а я жирный мужчина, который будет громко храпеть в соседней комнате. Она будет чувствовать себя очень стесненно.
– Какой ты у нас тонкий и чувствительный, – улыбнулся Ринат, – ладно, поступай как знаешь. Только чтобы она одна не оставалась. Может, даже позвонишь ее сестре и вызовешь сюда. Нет, не нужно. Наверное, Инна не захочет, чтобы кто-нибудь из близких или знакомых увидел ее в таком виде. Нет, нет. Никому не звони. Пусть Инна проснется и сама все решит. Так будет правильно.
Глава 16
Без пяти девять приехали врачи. Терапевтом оказалась женщина среднего роста, коротко стриженная брюнетка восточного типа, возможно, с Кавказа. Хирургом был высокий мужчина, больше похожий на атлета из цирка, чем на известного врача. Сидевшие внизу охранники тщательно проверили его документы, прежде чем пропустили наверх. Хирург оказался знакомым Димы Сизова. Пришлось разбудить Инну, которая снова испугалась и долго не могла понять, что именно хочет от нее Ринат. Затем Шарипов и Дима вышли из комнаты, оставив ее с врачами. Осмотр длился минут тридцать. Врачи вышли из спальни. Хирург взглянул на терапевта, как бы давая ей возможность высказаться первой. Врач поправила очки и обратилась к Ринату:
– Переломов нет. Много синяков и ссадин. Девушка сказала нам, что на нее напали неизвестные бандиты. Я не совсем понимаю, как можно было вытерпеть все издевательства. На руке есть даже место от ожога сигареты…
Дима схватил Рината за руку, тот, слушая врача, дрожал от возмущения.
– Мы обработали раны, но нужна будет специальная мазь. Рецепт я вам выпишу, – пояснила врач. – Сейчас мы сделали пациентке укол, чтобы она снова заснула. Сон для нее лучшее лекарство.
– У нее сильный шок, – продолжил хирург, – сказывается волнение сегодняшней ночи. На всякий случай я бы посоветовал сделать рентген, ее нужно привести к нам в больницу или сделать рентген внутренних органов прямо здесь. Если разрешите, мы пришлем к вам наших врачей. И еще. Девушке обязательно нужен психолог, – посоветовал хирург, – и, конечно, покой. Пусть немного отдохнет. Наша бригада приедет после полудня.
– Спасибо, – кивнул Ринат. – Я все понял. Пусть обязательно приедет бригада.
Врачи ушли через несколько минут. Ринат устало опустился на диван, посмотрел на Диму.
– Ты все еще считаешь, что я поступил неправильно, когда сжег этого типа? – спросил Шарипов.
– Не знаю, – тихо ответил Сизов, усаживаясь рядом, – я всегда был убежден, что убивать человека нельзя. И остаюсь при своем мнении. Но, может, ты убил не человека… Тогда совсем другое дело…
– Это все одни слова, – возразил Ринат, – мне и самому страшно, когда я вспоминаю, что я сделал. И этот невыносимый запах. Только когда я услышал про ожог на ее руке, я пожалел, что сразу его убил. Нужно было оставить его в живых, чтобы он мучился…
– Не нужно так говорить, – попросил Дима. – Он и так мучился – и в этой жизни, и будет мучиться в другой. Мужчина, который избивает девушку только потому, что она в его власти и не хочет с ним общаться, заслуживает жалости, Ринат. Он бил ее от бессилия.
– Если тебя послушать, можно простить любого гада, – зло парировал Ринат. – А мне хочется найти и убить его еще раз.
– Я тебя понимаю, – с печальным видом кивнул Дима. – Но учти, что это твоя жизнь. И все, что ты в ней делаешь, так или иначе остается вместе с тобой. Навсегда.