Ошибка Саймона
Шрифт:
По Пенсильвании они ехали всего два с половиной часа, но никогда ещё Саймону не было так неуютно в поездке. Малкольм то и дело оборачивался и сверлил Ориона взглядом, а Уинтер делала вид, будто Птичьего повелителя в машине вообще нет, поэтому атмосфера была невыносимая, и когда многолюдный пригород уступил место относительной глуши, неловкая тишина, в свою очередь, уступила место попыткам Ориона вести беседу.
– Думаю, тебе понравится на Ястребиной горе, – сказал он, обращаясь исключительно к Саймону. – Тебе будет где расправить крылья, в отличие от Манхэттена. Там, стоит подуть ветру – и рискуешь
Ради приличия Саймон разжал зубы.
– Мне нравится в городе.
– Мне тоже, мой мальчик, – сказал Орион так, будто просто пытался его задобрить. – Но нет ничего лучше нашего убежища. На всём белом свете. Его построил твой прапрапрапрадед, – добавил он. – Почти сотню лет назад. Выкупил землю, когда браконьеры почти полностью уничтожили популяцию ястребов и соколов. Ястребиная гора – рай для нашего Царства.
– А что насчёт других Царств? – спросил Саймон и, не удержавшись, бросил взгляд на Уинтер. Та смотрела в книгу, но страницу не переворачивала уже минут десять. – Им туда можно?
– Разумеется, – сказал Орион. – Мы рады гостям, но, разумеется, приходится предпринимать меры предосторожности. Ничего сверхъестественного, – добавил он, заметив, как сощурился Саймон. – Поверь, мы будем обращаться с Альфой и Уинтер, как с королевскими персонами.
В его обещания Саймон давно уже не верил.
– А простые люди? – спросил он. – Они на Ястребиной горе живут?
– Ястребиная гора, в отличие от территорий других Царств, не пересекается с человеческим миром, и мы тщательно скрываемся от туристов, подходящих к нашим границам, – ответил Орион. – Как всем здесь известно, одно из трёх правил анмоксов – не дать людям узнать о нашем существовании. Вы ведь знаете остальные, так?
– Уважать природу и природный порядок вещей, а второе – не охотиться на других анимоксов, – раздражённо бросил Саймон, напряжённо откинувшись на бежевое кожаное сиденье.
– Очень хорошо, – сказал Орион, – особенно для того, кто не рос в нашем обществе.
– Я почти год проучился в ПРИЮТе. Я не идиот.
– Разумеется, но в твоём образовании есть пробелы, учитывая, сколько ты… путешествовал, – сказал дедушка. – К тому же, не сказать, чтобы ПРИЮТ давал разносторонние знания. Я вообще не понимаю, почему он до сих пор существует. Единственное, что он делает – лишает лучших анимоксов мира пяти лет обучения в собственных Царствах. И зачем? Ради дипломатии? – Сокрушаясь, Орион покачал головой. – Сколько бы лучшие умы ни учились вместе, Царства всё равно продолжают воевать.
– Ты хотел сказать – наши лучшие умы, – произнёс Малкольм с переднего сиденья. – Если я не ошибаюсь – а я не ошибаюсь, – именно из-за тебя Птицам запретили посещать школу.
– Я бы в любом случае запретил им учиться в школе, которую звери отобрали у моего Царства, – фыркнул Орион, и его притворная доброжелательность мигом испарилась. – Вы ничего не знаете про образование. Да и откуда? Ваш народ едва ли уделяет ему внимание.
– А ваши едва ли уделяют внимание дипломатии, – парировал Малкольм, в голосе которого отчётливо читалось недовольство.
Взгляд Ориона стал ледяным, но стоило ему открыть рот, чтобы возразить, как в разговор влез Саймон.
– Когда ты отпустишь маму?
Птичий повелитель
– Как только мы вас заселим, – ответил он. – Хотя, подозреваю, она захочет остаться и проследить за твоим обучением.
Саймона не волновало, захочет ли она остаться. Как только её освободят, можно будет привести план в исполнение.
– Обучением? – переспросил он, стараясь не проявлять любопытства относительно условий освобождения его матери.
– Ты будешь заниматься с репетиторами, пока не нагонишь остальных, – сказал Орион. – Хотя двенадцать упущенных лет – трудная задача даже для самых сильных специалистов.
– Я ходил в школу с детского сада, – хмурясь, ответил Саймон. – Я много чего знаю.
– И всё же тебе ничего неизвестно о Царстве, во главе которого ты когда-нибудь станешь, – сказал Орион. – Правителю не нужно разбираться в математике и химии. Наше образование – то, которое получил я в детстве, и то, которым с завтрашнего дня займёшься ты – делает упор на лидерских качествах, справедливости и, главное, законе. Это три столпа, на которые опирается любой хороший правитель. Вы согласны, Альфа?
– Ты упустил пару столпов, – пробормотал Малкольм. – Храбрость, самоотверженность и сострадание для начала.
– Если правитель руководствуется первыми столпами, остальные ему не нужны, – сказал Орион. – Может, поэтому в вашей стае и Царстве такой кавардак.
– В моём царстве? Посмотри на своё, старик. Посмотри, что с ним стало, пока ты бегал и пытался уничтожить мир.
Пока Малкольм говорил, Саймон заметил за окном нечто странное. На горизонте собирались Птицы. Сначала их было совсем немного, но число увеличивалось с пугающей скоростью, и вскоре машину будто окружило облако ястребов, соколов и ворон. Саймон заметил даже стайки гусей и уток, и когда рой стал таким плотным, что перекрыл солнечный свет, ругань в машине затихла.
– Что это? – спросил он истончившимся от страха голосом. – Что происходит?
Он едва смог выдавить из себя вопросы, а через мгновение тишину сотряс пронзительный крик – казалось, будто все Птицы до единой раскрыли клювы в вопле. Малкольм, выругавшись, прикрыл уши, и даже Уинтер поморщилась.
Однако Орион, сидящий рядом с Саймоном, усмехнулся.
– Они приветствуют своего новообретённого принца, – сказал он и широко раскинул руки. – Добро пожаловать домой, Саймон. Добро пожаловать на Ястребиную гору.
6
Ястребиная гора
Машина, рокоча, остановилась на склоне горы, и как только водитель заглушил мотор, деревья, окружающие грязную полянку, заполонили бесчисленные Птицы. Саймон осторожно приоткрыл дверь и ощутил на себе абсолютно все взгляды.
– Это Ястребиная гора? – удивлённо спросил он. Вокруг, куда не посмотри, тянулись деревья, а никаких деревенек и городков не было видно.
– Терпение, мой мальчик, – сказал Орион, которому водитель помогал выйти из машины. – Это вход для посетителей. Уинтер, дорогая, ты же помнишь дорогу?