Ошибка смерти
Шрифт:
«Да, – подумала Ева, – скорее всего, именно так она и поступила. Вот поэтому его и убили».
– Над чем она работала?
– Она вела несколько крупных счетов, возглавляла несколько проектов и работала в команде над некоторыми другими.
– Нам понадобится список всех ее счетов и доступ ко всем делам, которые она вела.
– Этого я вам дать не могу. Мы обязаны хранить коммерческие тайны наших клиентов.
– Мы получим ордер.
– Да уж, пожалуйста. Я говорю совершенно серьезно. Я вас очень прошу, получите ордер, и я лично позабочусь,
– Бик Байсон тоже был убит прошлой ночью.
Вся кровь отхлынула от лица Кары.
– Я… я не понимаю. Я не знаю, что сказать. Это ужасно.
– Я сожалею. Понимаю, это шок. Мы должны поговорить с шефом мистера Байсона.
– М-м-м… это… ничего не соображаю… Ах да, это Майра. Майра Ловитц. Я могу позвонить ей, если хотите.
– Я предпочла бы, чтобы вы не говорили с ней, пока мы сами с ней не поговорим. Кто еще мог работать над счетами вместе с мисс Копперфильд?
– Я дам вам список имен. Извините. – Кара прошла к своему столу, рванула на себя ящик и вытащила бумажный носовой платок. – Извините, я только сейчас начинаю осознавать. Я могу позвонить наверх, попрошу секретаршу Майры предупредить ее, что вы поднимаетесь.
– Да, пожалуйста. Спасибо за сотрудничество. Мы вернемся с ордером за файлами Натали.
На втором этаже их встретила секретарша и провела прямо в кабинет – примерно такой же, как у Кары.
Майра Ловитц сидела за столом, заваленным папками, дисками, заметками. На вид ей было чуть за шестьдесят. Она не красила волосы, но седина шла к ее суровому, с угловатыми чертами лицу. На ней был строгий темно-синий костюм в тонкую белую полоску. Она взглянула на Еву и Пибоди с неприветливой улыбкой.
– Это что такое? Налет?
– Мы пришли по поводу Бика Байсона.
Тут даже неприветливая улыбка исчезла.
– Что-то случилось с мальчиком? Мы все утро пытаемся до него дозвониться.
– Он мертв. Убит прошлой ночью.
Ее губы дернулись, руки на столе сжались в кулаки.
– Мерзкий город! Будь он проклят! Ограбление?
– Нет.
Ева предоставила Пибоди рассказать об убийстве, задать вопросы, записать показания. Это было почти зеркальное повторение сцены на нижнем этаже, только Майра была более сдержанной и деловитой.
– Чертовски хороший мальчик. Сообразительный, надежный. Знает, как уболтать клиента, но если нужно, умеет быть серьезным и строгим, если клиенту это импонирует. Отлично чувствует людей, понимаете? И он, и эта милая девочка из отдела корпоративных счетов? Оба? Что за мир!
– Над чем они работали? – спросила Пибоди.
– Они? Бик и Натали не работали над одними и теми же счетами. Он имел дело с индивидуальными счетами внутри страны, а она занималась корпоративными, в основном заграничными.
– Как он себя вел последнюю пару недель?
– Вот
– Он с вами не делился своими тревогами?
– Нет. – Ее взгляд заострился. – Вы хотите сказать, что это было не случайное убийство? Кто-то специально убил этих двух ребятишек?
– Нет, мэм, – вмешалась Ева. – На данном этапе мы вообще ничего не хотим вам сказать.
Ева запустила процесс получения ордеров, и теперь, когда шар покатился, ей хотелось только одного: вернуться в управление, сделать письменный и устный рапорт, составить график, подготовить доску с данными по убийствам.
Но Пибоди слышать ни о чем не хотела.
– Будешь откладывать – пожалеешь, и потом тебе придется одной бегать по магазинам и покупать подарки для малыша.
– Бегать по магазинам я в любом случае не буду, Пибоди. С тобой или без тебя. Просто куплю что-нибудь. И постарайся, чтобы это заняло не больше десяти минут.
– А потом мы сможем купить что-нибудь поесть, да?
– Вот вечно у тебя что-нибудь не слава богу! Там небось и запарковаться негде. Лучше бы мне купить что-нибудь по Интернету. Ты только подскажи мне, что взять, и я это закажу. Неужели этого мало?
– Мало.
– Отвяжись, Пободи!
– Ты мне еще спасибо скажешь, когда Мэвис расплавится и потечет.
– Мне не нравится, когда что-то плавится и течет, если только это не шоколад.
– Кстати, о шоколаде. Какой торт у нас будет на смотрины детского приданого?
– Понятия не имею.
Пибоди рывком повернулась на сиденье. Она была в шоке.
– У тебя еще нет торта?!
– Не знаю. Может, и есть. – Сама мысль о смотринах детского приданого, о том, что ей предстоит сделать, что ей следовало бы сделать, чего она не сделала, у Евы к горлу подступала тошнота. – Слушай, я позвонила в бюро обслуживания вечеринок. Этого что, мало? Я ничего не перекладывала на Рорка, не просила – боже, упаси! – Соммерсета этим заняться.
– Ну, хорошо, а что ты заказала? На какой мотив?
Теперь Еве стало совсем плохо.
– Какой еще мотив? Ты о чем?
– У тебя нет мотива? Как же ты можешь устраивать смотрины детского приданого без мотива?
– Господи боже, неужели мне нужен еще и мотив? Да я понятия не имею, о чем ты говоришь. У меня есть мотив всех поубивать, это я точно знаю. Я позвонила в бюро обслуживания. Мне ответила женщина. Я все сделала, как надо, сказала ей, что у нас мероприятие – смотрины детского приданого. Сказала ей, сколько будет народу. Ну, примерно. Сказала ей, когда и где. Она начала задавать мне всякие разные вопросы, у меня от них голова разболелась, и я ей сказала, чтоб не задавала мне всяких разных вопросов, а не то она уволена. Велела просто сделать все, что надо сделать, и не морочить мне голову. Неужели этого мало?