Ошибка Заклинателя
Шрифт:
— Стража! Открыть немедленно!
Эмма оказалась плотно прижатой к груди Эрика, ее бедра расположились у него между ног. Сердце бешено билось от испуга, а совокупность закрытого пространства, темноты, острого запаха горца с ноткой железа привели к тому, что Эмма очень остро ощущала близость мужчины.
Послышались звуки открываемой двери, звон металла, торопливые чужие шаги. Слабые словно просящие прощения голоса горцев и зычные стражников.
Эмма вся сжалась, спрятала лицо в ложбинку шеи Эрика, а тот обнял ее за талию и погладил, успокаивающим жестом, но тут же напрягся и попытался отодвинуться. Эмма понятливо приподнялась на
— Лучше я буду сверху, — тихим шепотом попросил Эрик.
Эмма кивнула и повернулась спиной к стенке. Горец в кромешной темноте тоже переместился на бок, теперь они оказались еще плотнее прижаты друг к другу. Эмма грудью ощущала поджарое натренированное тело Эрика, его обжигающее дыхание на шее, и, как бы он ни старался отодвинуться, свидетельство его возбуждения между бедер.
Заскрипела открываемая дверь, по половицам громогласной дробью прошагали чужие шаги, и Эмма с Эриком тут же замерли в черном узком пространстве накрепко прижатые друг к другу, боясь даже даже дышать. Эмме ужасно захотелось высунуть язык и попробовать Эрика на вкус. Опасность, страх, близость желанного человека смешались в крови, подогревая острую необходимость стать еще ближе к горцу. Эмма изо всех сил держалась, так как хорошо помнила, как Эрик остановил ее порыв. Она не собиралась навязываться, как бы ни сладко в нее толкалось его твердая плоть сквозь одежду, и как бы не бешено стучало его сердце под прижатыми к груди горца ладонями. Эмма все еще была дитя другого мира, где для близости нужно данное с энтузиазмом согласие. У Эрика есть свои причины держаться на расстоянии, и Эмма решила до конца уважать их, как сильно бы ей не хотелось найти его губы своими губами.
— Обыскать тут все, — послышался властный голос прямо над их головой.
18.2
Послышался жалобный звук удара металла о доски. Это звенели любовно выставленные на полки механизмы Эрика, над которыми он провел множество часов. Эмма услышала, как он тихо втянул воздух сквозь зубы. Знать, что его тщательно откалиброванные изобретения ломает чья-то безжалостная рука и лишь наблюдать это не в силах ничего предпринять… Какая жестокая пытка! У Эммы разрывалось сердце от жалости.
— Подать ли господам стражникам чай?
Эмма с трудом узнала в заискивающем голосе зычный баритон Дагерана.
— Чтобы я взял что-то в рот в доме грязных горцев? Иди лучше найди овцу!
Плоскую шутку встретил громогласный натужный хохот. Всюду слышался шум, грохот, пока в вещах горцев рылись, не заботясь о сохранности. Со стороны братьев не было ни единого протеста, лишь вопросы о том, как сделать обыск более приятным для господ стражников.
— Так, по документам, тут должно быть четыре овцелюба, по углам ошиваются только три. Где недостающий?
— Господин стражник, пройдемте с этим недостойным, я покажу вам нечто интересное и расскажу о том, где находится второй брат, — предложил Дагеран.
Эмма поняла, что тот собирается дать взятку главному, чтобы не слишком усердствовал в поисках.
— Уж не в бордель ли подался? — подозрительно спросил стражник.
— Нет-нет! Эти недостойные не могут даже смотреть да женщин, нам нельзя.
Довольный успехом своей первой шутки, стражник опять принялся слагать на все лады горцев с овцами, под одобрительные выкрики более низких по рангу. Они ушли обыскивать другие комнаты, и в спальне стало тихо.
Только гневно вздымающаяся грудь Эрика и хруст сжатых в кулаки ладоней. Эмма успокаивающе погладила его по предплечью. Они вновь принялись пытаться поменяться местами. Эмма переместилась на дно ящика, а Эрик завис над нею, упираясь на локти. Их дыхания смешивались.
И тут, к великому стыду Эммы, так как они были закрыты в тесном ящике, как бы она не сжимала ноги, все равно почувствовала собственный запах женского возбуждения. Она бы могла успокоить себя тем, что Эрик ничего не заметил, но тот резко втянул ноздрями воздух и то, что прижималось к ее бедру вздрогнуло и затвердело. Эмма закрыла ладонями лицо от стыда и как могла постаралась отодвинуться. Тут, из соседней комнаты послышался жуткий грохот. Эрик инстинктивно вжался в Эмму, чтобы оградить ее. Она сильнее соединила ноги, по ошибке сжимая между ними то, что горец пытался скрыть. От стимуляции, Эрик глухо застонал, его член запульсировал и Эмма почувствовала, что ее платье стало мокрым спереди.
Эрик резко зашипел, уперся коленями, прогнулся спиной и поднял доску, закрывающую ящик. Яркий свет ламп ослепил Эмму. Горец одним движением выскочил наружу, вернул доску на место, оставляя Эмму совершенно одну в темном ящике с кислым чуть рыбным запахом.
Послышался скрип ставен и в комнату вбежали стражники.
— Кто тут? А это четвертый вернулся, лезет через окно. А ну узнайте, где ошивался что делал.
У Эммы сжалось сердце от звуков тела, которое швырнули на пол и невольного стона Эрика.
— Начальник, у него штаны мокрые, он что описался от страха?
Раздался топот чужих ног, и Эмма поняла, что вокруг Эрика собралась целая толпа стражников, которые споро разобрались в происхождении пятна и с удовольствием гиен, обнаруживших больного буйвола, принялись унижать горца.
— Грязные горцы даже младшего брата приласкать не умеют!
— Небось сидел в кустах и глазел на твою задницу, ха-ха-ха.
Оскорбленный стражник вместо того, чтобы ответить товарищу, пнул Эрика. Другой принял насмехаться, что тот даже ударить не умеет как следует, уж он-то покажет как надо. Вскоре, звуки глухих ударов последовали один за другим.
Эмма лежала в ящике с широко раскрытыми глазами. От каждого невыносимого звука, она вздрагивала и закрывала рот. Во рту стоял кислый вкус железа, наверное, она прикусила щеку, стараясь оставаться полностью бесшумной.
18.3
Горцы не вступились за Эрика, но когда стражникам надоела лежачая жертва, они принялись избивать и других братьев. До Эммы доносились стоны и крики, перемежаемые с азартными восклицаниями стражников. Кажется, они отыскали один из мешков с монетами, и принялись избивать горцев с еще большим рвением, то и дело выпытывая, где спрятаны остальные сокровища.
Урман стонал, что у них есть документы на эти деньги, что это из выручка за последний год, но это еще больше разозлило стражников. Они отыскали бумаги, и демонстративно сожгли их перед носом третьего брата. Деньги распределили между собой, а Урмана еще долго учили, как правильно отвечать представителям власти.
— Это подарок в знак уважения, ясно? Подарок, о котором никому не рассказывают, понял?
— Да он тупица, начальник! Только силой можно внедрить в свиную голову хоть одну мысль.