Ошибка. Мозаика судеб
Шрифт:
– Почему?
– Голос женщины заставил привратника вздрогнуть. Смертные не могли так говорить. А гостья, как назло, продолжила: - Боги с тобой не согласны, - и кивнула на непослушную дверь.
– Женщинам нельзя, - неуверенно пробормотал мужчина, опустил глаза и покраснел.
– Где ты видишь женщину?
– Задала она обескураживающий вопрос.
– Но... как же...
– бормотал совсем сбитый с толку привратник. Он уже не знал, как надо поступать? Правильнее, позвать настоятеля, но ворота-то не закрыть! Стоит только ему отойти, как ОНА войдёт!
– Диметий, что ты застрял в воротах?
– сердитый голос настоятеля
– Тут к нам...
– привратник попятился от ворот, демонстрируя Хайгену гостью, - вот...
– И что тебя заставило держать женщину за воротами, когда она нуждается в нашей помощи?
– строго, но без сердитого брюзжания, выговорил настоятель своему младшему брату.
– Её красота, - почти неслышно прошептал Деметий.
Но и настоятель и Й'ола услышали его признание.
– Неделю строгой молитвы, - вынес вердикт Хайген, не глядя на привратника.
– Пройдёмте, госпожа, в гостевой флигель. Там мы с вами и поговорим, дабы не смущать неокрепшие сердца братьев.
Они проделали уже половину пути, как женщина вдруг замерла посреди переднего двора обители, закрыла глаза, словно к чему-то прислушиваясь, а из её груди послышался низкий вибрирующий звук. Она так простояла минуту или чуть больше, резко открыла глаза и требовательно произнесла:
– Ребёнок! Младенец!
Хайген сначала напугался, но тут же понял, о ком она спрашивает.
– Мальчик.
– Да!
– Десять лет назад?
– Да!
– Сын?
– Да!
– С ним всё хорошо! Его сразу забрал отец.
Женщина стала тихо оседать на булыжники двора.
– Боги... Что же я наделал?
– Засуетился настоятель.- Надо было её хоть на скамью посадить... Сердце материнское...
***
Возвращаться в имение Сеймур ни с чем Сатирсу не хотелось. Выслушивать истерики и упрёки Лилианы было выше его сил. И как он раньше думал, что сможет ужиться со столь капризной, лишь в себя влюблённой, женщиной? А ведь поначалу она ему нравилась. Уверенная, сильная. За такой женой, как за крепостной стеной: ветры не дуют; неприятности не одолевают. Но маркиза Сеймур ко всему прочему обладала ещё одним качеством, которое, в зависимости от обстоятельств, могло расцениваться как положительное, так и отрицательное. Лилиана была умна. Умна и проницательна. Она сразу поняла, какой план созрел в голове любовника насчёт взявшейся из ниоткуда падчерицы. А ведь Сатирс ни словом с ней на эту тему не обмолвился.
Теперь он вернётся после неудачной попытки отстоять права законной вдовы и маркизы Сеймур, и будет жаловаться на бессердечие императора. Не рассказывать же, в самом деле, что он в отведённые на аудиенцию десять минут даже сформулировать суть своего вопроса не смог, хоть и готовился, репетировал. А в кабинете под прямым взглядом императора мялся, как прыщавый юнец, впервые покупающий у аптекаря нацюцюрник, робел и заикался. В итоге ему было предложено прийти в следующий раз, а ещё лучше, не приходить вообще, так как важность дела явно не соответствовала уровню, на котором Сатирс пытался его решить.
Денег на проживание в столице, у среднего виконта Бизеля не было, поиздержался, поселившись в дорогом отеле. Рамвальд, после встречи во дворце, куда-то умчался, даже не поговорив с братом. Занять наличности было не у кого. Легальные и нелегальные кредиторы давно занесли его в чёрный список. Друзья, готовые прийти на помощь, отвернулись два года назад, после истории с кражей ожерелья графини Кантиль. А он его не крал, а нашёл! Скупщику отнёс по незнанию. Мало ли кому могло принадлежать жемчужное ожерелье? Не бегать же по столице как ищейка, с вопросом: 'Мадам, не вы потеряли?'
Единственный человек, к которому Сатирс мог сейчас обратиться, был его старший брат Огнус. Кроме того он мог дать совет, что делать с Лилианой? Только обретался Огнус Бизель в имении графа Саубера. Ему с любовницей повезло гораздо больше. Расу никто из замка не выгонял, условий жёстких не ставил.
– Сделаю крюк, - Сатирс подсчитал оставшуюся наличность, понял, что в дороге придётся поголодать, но решения своего менять и не подумал.
– У брата отъемся.
Ему в голову не приходило, что едет он, отнюдь, не в гости к брату, а к мало знакомой графине Саубер, которая, ещё неизвестно, как его примет. Сатирс искренне считал, что графство уже у брата в кармане, словно не было прямого законного наследника у пропавшего на войне графа.
Раса не знала, радоваться ей или волосы на голове рвать, когда слуги сознались, что мальчишка уже две недели, как покинул замок вместе с какой-то приблудной старухой. Куда они направились, не говорили, клянясь, что понятия не имеют. А мир большой.
– Что делать, как думаешь?
Раса неистово крутила вилкой по тарелке, наматывая спагетти, извлекая при этой крайне неприятные звуки.
Огнус морщился, но указывать хозяйке на производимый моветон не решался. Графиня и так была не в духе, и злить её ещё больше было чревато. Огреет, чего доброго, или, вообще, за порог выгонит! Забеременела бы уж скорей. Хоть какая никакая уверенность в завтрашнем дне появилась бы. А так... сиди, дрожи, слова лишнего не скажи. Как и не мужчина совсем.
– Ничего.
Раса вскинула на него гневные глаза.
– Ничего?! Замечательно! Великолепно! А главное, умно!
– Я имел в виду, искать, конечно, надо, но неспешно, - змеиный, немигающий взгляд Расы словно парализовал виконта, заставляя покрываться холодным потом, - пока пройтись по окрестностям. Потом по ближним деревням. Потом по дальним...
– Я поняла, можешь не продолжать! Глупое предложение... но, возможно, именно так и надо поступить. Викар! Викар!!
– Старый слуга явился на требовательный зов хозяйки и замер в дверях в ожидании приказа. Что на этот раз родилось в недрах непостижимого разума графини, можно было не гадать. Бесполезно.
– Завтра отправляйся искать мальчишку... после обеда... один... пешком.
– Слушаюсь, графиня!
Раса не представляла, с каким облегчением принял её приказ Викар. И как радовались слуги, что мачеха так 'рьяно' кинулась разыскивать пасынка.
***
Документ, предъявленный Лилиане для ознакомления, был похож на подлинный. Но, только похож. У неё сразу возникли вопросы. Во-первых, откуда младший брат Сатирса знает, что родная дочь Дьярви возвращается в родовое поместье, если о её существовании до последнего времени почти никто не знал? Во-вторых, откуда у молодого пройдохи так вовремя появился договор о помолвке младенцев из рода Бизель и Сеймур, о котором, опять же, никто не знал? В-третьих, где болтается Сатирс, когда он так нужен здесь? В-четвёртых, почему до сих пор нет вестей от Геленики? Едет она или нет? Впрочем, эти вопросы не к Рамвальду.