Ошибка. Мозаика судеб
Шрифт:
– Забодай меня кабан, вот эта встреча! Эйнар, не повторяй за дядей Фаном плохих слов! Но это тем более надо отметить!
– А никто и не против!
– Согласился с ним хозяин.
– Викар! Неси вина!
***
Монахи обнаружили сначала пропажу девушки, что жила у них последние несколько дней. Несчастная постучалась в ворота монастыря, будучи почти при смерти. Уставшая, побитая, голодная, в изодранной, окровавленной одежде, она больше была похожа на откопанного ожившего мертвеца, чем на молодую девушку. Она что-то лепетала про злого мужа, про побег, про смертельную опасность, плакала и умоляла не выдавать, если слуги её господина
Два дня Валли отлёживалась в гостевой келье, расположенной в небольшом домике за стенами монастыря, специально предназначенном для гостей. На третий день поднялась с постели и, хромая на обе ноги, вызвалась помогать по хозяйству. Настоятель посчитал, что за работой она быстрее придёт в себя, и разрешил гостье помогать монахам по мере сил. Валли и правда оживилась, и оказалась, кроме всего, девушкой образованной и интересующейся историей древнего монастыря. Слушала легенды и были, раскрыв рот и удивлённо распахнув и так немаленькие глаза. Но на четвёртый день вдруг стала нервничать и вздрагивать по непонятным причинам. Ей всё казалось, что кто-то за ней следит. Девушка оглядывалась, убеждая других, что слышала шаги или голоса. Неожиданно убегала и пряталась по углам монастыря.
И вот совсем пропала.
Монахи сначала подумали, что она в очередной раз где-то спряталась, но поиски девушки в стенах обители ничего не дали. Зону поисков расширили. Но и в ближайших окрестностях тоже ничего обнаружить не удалось. А вот отойдя немного подальше, монахи обнаружили много чего странного, непонятного и даже ужасного.
Одна поисковая группа наткнулась на небольшую, тщательно замаскированную пещеру, в которой обнаружились следы пребывания нескольких человек. Вторая группа нашла в лесу место с вытоптанной травой, поломанными кустами, но самое ужасное, с обрывками одежды и каплями крови. Складывалось впечатление, что кто-то тут дрался не жизнь, а на смерть. Ещё одна группа обнаружила то, что к исчезновению девушки не имело никакого отношения, но в свете последних событий, выглядело жутко.
– Учитель!
– Монах Тхи склонился перед настоятелем, изо всех пытаясь удержать на лице бесстрастное выражение.
– Говори, - Фенгдж не изменил позы, не дрогнул ни один мускул на его лице, хотя он видел, с каким трудом ученику удаётся сохранять спокойствие, и понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее, - я слушаю.
– На дороге... мудрая Киаохуи... сидит...
– Она отдыхает?
– осторожно поинтересовался настоятель.
– Вечным отдыхом, - выдавил из себя Тхи и поджал губы. Знахарка Киа была многим монахом как мать или бабушка, и её смерть отозвалась в их сердцах тяжёлой болью.
– Уже примерно два дня.
Фенгдж сложил руки в молитве и прикрыл глаза. Не надо было, чтобы ученик увидел, как душа настоятеля беспомощно мечется, не зная, что лучше следует предпринять.
– Учитель!
– Во внутренний дворик вбежал ещё один монах, лицо которого тоже говорило, что вести он принёс не радостные.
– Говори, Ши...
– Скорее всего, Ли похитили! Мы нашли в лесу вот это...
– на протянутой ладони лежало несколько клочков одежды.
– Позовите Сянзяна!
Пока ждали монашка Ки, во двор собрались все поисковые группы. Весть об обнаруженной пещере всех расстроила ещё
– Скажи нам, благословенный Ки, что ты думаешь об этом?
– Фенгдж кивнул на брата Ши, который тут же продемонстрировал лоскуты, найденные в лесу.
– Боль и обман, - тихо ответил Сянзян.
– Ты так сказал, когда первый раз увидел эту девушку... Теперь ничего не изменилось?
– Нет, Учитель. Боль, обман...
– юноша на секунду задумался, поднял глаза вверх, и тихо добавил: - смерть...
– Чья смерть?
– Не знаю, - упавшим голосом ответил побледневший Сянзян.
Фенгдж понял, что больше ни о чём расспрашивать благословенного Ки нельзя, иначе он рухнет без сил, и когда придёт в себя, только высшим силам известно.
– Иди, Сянзян. Спасибо...
Сообщать юноше о смерти его приемницы настоятель не решился. Это стало бы ударом для Сянзяна, а он и так последние дни ходил сам не свой, и причину своего тревожного состояния не говорил.
Только благословенный Ки скрылся в храме, как на ступеньки выбежал другой монах с таким напуганным лицом, что у многих присутствующих невольно вырвался недоумённый вздох.
– Учитель!
– Завопил несдержанный брат.
– Пропали! Артефакты пропали!!
– Что?! Какие?
– Это известие стало последней каплей неприятностей и несчастий, которая вывела настоятеля монастыря Ксуекин из себя. Он вскочил со скамьи и бросился в храм. Остальные ринулись за ним.
– Эсделик...
– упавшим голосом произнёс Фенгдж.
– И белая пирамида, - добавил кто-то из братьев.
– Это сделал девчонка!
– Тут же нашлись обвинители.
– Или те, кто похитил её!
– Как и адвокаты.
– Надо найти, - строго произнёс настоятель, взявший себя в руки, - и девушку, и артефакты! Либо, только артефакты.
Питта от злости кусала губы, но ничего не могла поделать. Ситуация вышла из-под её контроля, как только она отправила сына и молодую компаньонку одних в лес.
Нет, они всё выполнили безукоризненно. Шерх так вымотал девушку, что ей абсолютно не пришлось притворяться у ворот монастыря. Кьяре действительно нужна была помощь. И не важно, что тот, кто мог её оказать, сам же и усугублял состояние несчастной 'жертвы насилия'. Синяки, ссадины и мозоли у неё были натуральные. Кроме того, монахи прониклись жалостью и сочувствием к милой, несчастной девушке, которая с восторгом взирала на их сокровища и, наивно хлопая глазками, тыкала пальчиком во всё подряд, задавая один вопрос: ' А это что?' Так, особо не напрягаясь, молодая авантюристка вызнала практически все тайны монастыря.
– Мужчины... они и в монастырях - мужчины, - зло ругалась Питта, меряя шагами небольшой двор одинокого дома, на который они наткнулись совершенно случайно. Было видно, что хозяева покинули своё жильё совсем недавно, следовательно, могли вернуться в любой момент и застать в своих владениях непрошеных гостей.
– Покажи только смазливое личико! И этот туда же!..
– кулачки мадам сжались с хрустом. Если бы она могла, как в детстве, взять своего оболтуса за шиворот, встряхнуть как следует, а то и пинка дать! Да разве теперь с ним справишься! Вымахал на полторы головы выше родительницы. Махнёт рукой нечаянно, не очухаешься. И угораздило же его?! Да ещё в кого?! В пигалицу эту!
– Чем же она заболела?!