Ошибки и допущения
Шрифт:
– Я не буду избегать ответственности, если вам нужна компенсация, то я мигом сбегаю за наличкой, – внутри мужчины до сих пор теплится надежда, что дело именно в аварии.
– Я же сказала всё хорошо, мне ничего не надо! Уйдите прочь! – Мария не выдерживает и срывается на ничего не подозревающего мужчину.
– Психованная! – нарушитель резко отстраняется и перестаёт чувствовать вину, он становится свободен от гнетущего ощущения мук совести и поворачивается спиной, намереваясь уйти, – Чтобы я ещё раз беспокоился об истеричках. Подумаешь, чуть не сбил, в следующий раз по сторонам смотреть будет!
Мужчина постепенно отходит, его злые шаги становятся менее отчётливыми, помогая вновь начать дышать. Учительница затягивает воздух
Мария смотрит, как мотоцикл внедряется в движение и вздыхает от умиротворения. «Почему не мог уехать сразу, стоило обо мне беспокоиться», – пронеслась мысль в голове женщины, и она, слегка прихрамывая, идёт к сумке, что лежит около обочины. «Повезло, что прохожих не было», – проскакивает очередная мысль, которая так обволакивает. Сумка в порядке, сломанная молния выпустила наружу пару важных документов, но они лежали аккуратно сложенные в папке и не могли быть унесены от порыва ветра.
Всё кажется на своих местах, улыбка появляется на лице учительницы, в то время как она складывает вещи, но вдруг, как неожиданно, единственное досадное недоразумение обнаружено. Бутылка Мартини, что куплена на последние деньги не подлежит восстановлению. Пакет, который так трепетно был зажат в сильном кулаке, валяется на проезжей части, а десятки машин, не обращая внимания, проезжают по тому, что от него осталось. Лохмотья белого полиэтилена выдают, что покупка уничтожена, примерно пары минут хватило, чтобы добить бутылку окончательно, раздробить зелёное стекло на тысячи мелких осколков, а жидкость, некогда заключённую за толстыми стенками размазать в обыкновенное пятно, растёкшееся по дороге.
Может показаться, что такая мелочь, как разбитая бутылка не причинит печали. Да, и в самом деле, зачем тревожиться об злосчастно напитке. Мария, прекрасно осознаёт, что ничего не изменить, что это не самая большая трагедия в жизни, но из глаз непроизвольно вытекает слеза. Как досадно и одновременно так беспечно ожидать, что жизнь изменится, если просто поверить. Не выпитый стакан Мартини становится той каплей, что переполняет чашу терпения и вываливает огромный груз. Девушка так старалась держаться, все эти четыре месяца, продолжать каждое утро не терять веры, а сейчас кажется всё напрасно. Никогда ей больше не переступить порог школы, не зайти в класс, не начать скучный урок и не закончить его. Вскоре пятно высохнет, пакет и осколки окончательно сравняются землёй, ночью на полупустые дороги выберутся уборочные машины и последние улики пропадут. Всё так и случится, а пока нет иного пути, как путь лежащий домой.
Мария скукожившись, не до конца отошедшая от аварийной ситуации, склонившись над необъятной старой сумкой роется в её недрах, чтобы найти связку ключей. Вещи, собранные в впопыхах, лежат не на своих местах, от чего простое действие занимает приличное количество времени. «Да где же они», – думает учительница и с раздражением шарит по самому дну. Люди, пришедшие с работы проходят по лестничной клетке мимо, не обращая внимания на растрёпанную девушку, заранее зная, что не удостоятся в свою сторону от этой высокомерной дамочки ни одного приветственного слова. Они держат Марию за слегка надменную и недружелюбную особу, которая проживает со старым отцом в этом подъезде, сколько они себя помнят. Она всегда делает вид, что не замечает людей, ходит особняком, прячется от всех за массивной дверью. Замкнутая и нелюдимая женщина в глазах окружающих, то, что нужно, если не хочешь привлекать ни единого взгляда.
Ключи обнаружились в самом дальнем углу, они будто прятались там от длинных пальцев их обладательницы. Учительница вполне красива, модельный рост, выразительный взгляд карих глаз, роскошные густые каштановые волосы, утончённая фигура. Она могла бы привлекать людей по щелчку пальцев: мужчин заставляла бы глядеть с похотью, женщин озираться с завистью. Да только природное изящество скрыто под безразмерной одеждой, волосы нарочито используются для отвлечения, а глаза не смотрят с надлежащей по праву уверенностью. А главное – осанка, нет в ней никакой стати, длинная спина, которой суждено нести девушку, волочится сзади неприкаянная и потерянная, сутулость неотъемлемая часть образа. Марии не повезло, внешность пытается выдать, ей было непросто добиться того, что имеется. Легче стать тенью, когда твоя наружность сливается с окружением, становясь одним из самых серых оттенков действительности.
Замочная скважина с легкостью поддаётся на зов и без скрипов убирает затвор. Один тяжёлый день позади, но впереди тысячи новых беспросветных дней.
– Я дома, – кричит девушка и без колебаний выпрямляется.
Ходить скрюченной на протяжении многих часов болезненно отзывается в позвоночнике, и только дома, в оплоте безопасности, можно стать тем, кем и должен быть.
Девушка по-хозяйски проходит вглубь квартиры, по дороге заглядывая в ванную. «Нужно привести себя в порядок», – думает Мария, поглядывая на дыру в брюках, которая открывает ссадину со спёкшейся кровью. Она и не заметила, что недоразумение оставило после себя не только разбитую бутылку Мартини. От данного осознания становится вдвойне обиднее, Бог с ней с коленкой, заживёт, а вот новый костюм, как же надо было так умудриться упасть, стоило аккуратней ползти. Мотоциклист из воспоминаний открылся с более отторгающей стороны, мало того, что хотел переехать, так ещё и испортил новую вещь. Учительница могла смириться с отказами по работе, но мириться с несправедливостью мира, который давал финальный толчок, стало почти непосильной миссией.
Переодевшись и умывшись, Мария на отёкшей ноге поплелась на кухню, чтобы приготовить поесть, желудок невыносимо скручивало в тягостной муке, желудочный сок похоже начал прожигать слизистую. Подойдя к облезлой кухонной двери и, без захода внутрь, стало очевидно, что по ту сторону человек, который опять наплевал на все просьбы. Из щелей тянулся неприятный тошнотворный запах дешёвых сигарет. Желудок скрутило сильнее, одного вдоха хватило, чтобы перехотеть есть.
– Я же просила не курить дома, пап, для этого существует улица, ну в крайнем случае балкон, – сказала девушка и кинула недовольный взгляд.
–Не сердись, тебе не к лицу злость, – отрапортовал пожилой мужчина и потушил сигарету оставшуюся не докуренной на половину.
Мария тотчас понеслась сквозь клубы дыма к окну и с усилием распахнула закупоренные створки, едва подавив приступ кашля, и постаралась вдохнуть свежий аромат, но за место него в глубину носовых пазух устремился не до конца рассосавшийся дым, он защекотал всё нутро и вынесся наружу на огромной скорости с громким чихом. Несколько беспрерывных чихов и похоже клубы дымы совсем исчезли за оконным проёмом, оставив напоследок запах, который пропитал стены и потолок.
– Как прошёл день? – спросил отец у дочери и ласковым взглядом провёл по шмыгающему созданию.
Девушка посмотрела тревожно и отвела глаза, не желая говорить о сегодняшнем дне, притворяясь, что и дня как такового и не существовало.
– Не важно, лучше скажи, что приготовить на ужин?
Мария засеменила на опухшей ноге по кухне, открывая створки и обшаривая их содержимое. Она двигалась быстро и делала вид, что нога не связана со своей обладательницей. Не придавать значение пустякам наилучшая тактика, которую можно позволить на данном этапе.