ОШО "Мастер" Размышления о преображении интеллектула в просветлённого
Шрифт:
В сутрах этого вечера Да Хуэй поднимает самые фундаментальные вопросы, касающиеся медитации. Прежде чем мы сможем обсуждать сутры, необходимо понять некоторые вещи. Первое понятие — о вашем мыслительном процессе, который Да Хуэй называет различающим сознанием; другими словами — это ваш ум.
Ум постоянно вовлечен в мышление, в суждение, в оценку. Вся его функция, похоже, состоит в том, чтобы удерживать вас вовлеченными в мысли, которые есть не что иное, как мыльные пузыри, — возможно, даже в мыльных пузырях больше субстанции, чем в ваших мыслях.
Ваши мысли почти как письмо на
Осознать это, значит, выйти в другое измерение своего сознания, за пределы различающего сознания. Различающее сознание состоит лишь из мыслей. За его пределами — сознание, которое состоит лишь из наблюдения, — не мышление, но просто свидетельствование, просто смотрение... ни за, ни против, ни одобрение, ни осуждение — просто смотрение, точно как смотрит новорожденное дитя.
Понаблюдайте за новорожденным: у него есть глаза, у него есть сознание. Он осматривает все вокруг, он видит все краски, цветы, свет, людей, их лица, — но узнает ли ребенок зеленый цвет как зеленый? Отличает ли он женщину от мужчины? Понимает ли, что это — прекрасно, а то — уродливо?
Он обладает неразличающим осознанием. Он просто видит все, что есть, но не имеет суждения по этому поводу. Не может иметь — его еще не ознакомили с цветом под названием зеленый, под названием красный. Для того чтобы он научился различению, потребуется некоторое время.
Фактически все наше образование есть не что иное, как создание различающего сознания в каждом человеке. Каждый человек рожден с неразличающим сознанием — его можно назвать свидетельствующим сознанием. Он рождается с тем, чего мудрец достигает в конце жизни. Это очень таинственное явление: то, что мудрец обретает в конечном итоге, у ребенка есть с самого начала.
Не случайно различные мудрецы, различные мистики всех времен осознавали тот факт, что финальное озарение, просветление — не что иное, как возвращение собственного детства. То же самое сознание, которое было у вас в первый момент после рождения, должно быть обретено снова. Это не что-то новое, чего вы достигаете; это нечто древнее, вечное, что вы переоткрываете заново.
Вы потерялись в мире... у вас есть все возможности заблудиться, потому что миру необходимы все виды различений, суждений, оценок, идея добра и зла, правильного и неправильного — все виды «должно» и «не должно». Мир по необходимости нуждается в них и обучает им каждого ребенка. Ребенок все больше и больше теряется в языке, в словах, в мыслях — и, в конце концов, приходит к той точке, откуда он уже не может найти дорогу назад домой.
Иисус говорит: «Пока не родитесь снова, не постигнете царства Божьего». Что он имеет в виду, когда говорит: «Пока не родитесь снова...»? Это очевидно, и смысл ясен: пока вы не посмотрите на мир и сущее снова как ребенок...
В этом основной смысл медитации: помочь вам выбраться из ума, помочь вам выбраться из различающего сознания и проложить дорогу, по которой вы могли бы войти в свидетельствующее сознание.
Существует только две возможности для вашего сознания: либо оно будет чистым небом, либо оно будет облачным небом; либо вы будете сознанием без всякой мысли, либо вы будете сознанием, наполненным снующими мыслями, чувствами, настроениями, эмоциями.
Когда вас наполняет умственное движение, вы не можете знать, кто вы есть; вы слишком связаны, вы слишком заняты. Когда движения нет, вы настолько раскованны, настолько расслабленны, что невозможно избежать познания себя. Ничего не осталось узнавать — поэтому познание разворачивается на себя. Познающий и познаваемое больше не разделены.
Это состояние — где познающий и познаваемое становятся единым, а сознание есть просто чистый свидетель — Да Хуэй называет мудростью. Чтобы понимать его, помните, что он не пользуется словом «мудрость» в обычном смысле.
Есть два смысла, в которых это слово используется в просторечии: вот человек, который испытал все виды неудач и успеха, бедность, богатство, мирские переживания; это богатство мирскими переживаниями считается мудростью — и такого человека зовут мудрым. Естественно, это должен быть человек старый.
Переживания требуют времени. Потому-то во всех культурах и обществах старых людей уважали и чтили за их мудрость. Это одно значение мудрости, которое совершенно выходит из употребления и устарело.
В прошлом это было естественно: человек старший знал больше молодого, поскольку был только один путь познания — реальный опыт. Если ваш отец был плотником, он безусловно знал больше, чем вы. Вы должны были учиться у своих старших. Знания передавались из поколения в поколение. Человек старший был всегда более знающим, чем младший; вот почему в прошлом не было разрыва между поколениями.
Но сегодня ситуация становится иной. Когда образование становится все более и более универсальным, можно знать больше, чем ваши старшие. Фактически же не только можно — дело всегда обстоит так. Отец, доктор наук, посылает своего сына в университет, чтобы сын стал доктором. Когда сын возвращается... отец опытен в своей профессии, но сын знает больше, чем отец, ему известны самые последние исследования, новейшие разработки, абсолютно неведомые отцу. Отец окончил университет по медицине, возможно, лет тридцать назад. За тридцать лет почти все переменилось. То, что годилось тридцать лет тому назад, больше не годится; то, что считалось научным, становится абсурдным и ненаучным.
Такова новая ситуация, которой человечество смотрит в лицо: молодой человек знает больше, чем более старый. Не случайно почтение к старшим людям исчезает. Старшие невероятно озабочены, почему так происходит; они не видят, что ситуация изменилась.
Когда-то было невозможно молодому знать больше, чем знают старшие; теперь же старому невозможно идти наравне с молодым. Молодой будет знать самые последние достижения, и разрыв между ними будет, по крайней мере, двадцать или тридцать лет. Научный прогресс движется с такой скоростью, что, как говорят ученые, они не могут писать большие книги ни по какой теме, потому что ко времени готовности книги к публикации она устаревает — ее вообще уже нет смысла публиковать.