ОШО "Мастер" Размышления о преображении интеллектула в просветлённого
Шрифт:
Когда вы приходите в царство истины, вам следует оставить все эти выражения, слова, теории, доктрины и писания. Они уже помогли вам. Когда палец показывает на луну, он, несомненно, помогает, но палец — не луна. А когда вы увидели луну, палец не нужен. Нет нужды цепляться за палец; нет нужды поклоняться пальцу за то, что он показал вам луну. Это было бы просто дуростью.
Палец, указывающий на луну, подобен стрелкам на дорожных километровых столбах — они показывают, сколько вам осталось до того места, куда вы едете, и сколько вы проехали от того места, которое оставили. Но вы никогда не кланяетесь таким стрелкам; даже никогда
Все это временные средства, и чрезвычайно полезные. Все слова, употребляемые просветленными людьми, чрезвычайно полезны — но в них нет сущности истины. Они только стрелки, указывающие в ее направлении. Но без них, пожалуй, вы так и не посмотрите на луну.
Если бы будды не были настойчивы, постоянно подчеркивая: «Вы спите — просыпайтесь!», если бы они не применяли всевозможные средства, чтобы разбудить вас, возможно, вы так никогда и не проснулись бы. Но раз вы проснулись, вы не поклоняетесь будильнику. Будильник был очень полезен, он разбудил вас, однако вещь полезная — это не та вещь, которой вы должны быть благодарны.
Как только источник болезни был указан ему старым адептом, Чжан Чо, знаменитый ученый прежних дней, понял достаточно, чтобы сказать...
Называть Чжан Чо словом «ученый» неправильно, он не ученый. Да Хуэй — ученый. Чжан Чо — будда, он узнал реальность. И мы видим в его утверждении огонь, озарение, празднование — и неуловимое присутствие истины. Даже если вы и не переживали этого, если вы сможете всего на миг утихнуть и прислушаться к тому, что говорит Чжан Чо, вы увидите разницу между словами ученого и словами человека просветленного.
Вот слова Чжан Чо: «Попытка устранить страсть отягощает заболевание».
Меня осуждали годами за то, что я говорил: «Не подавляйте ничего того, что естественно для вас». Это стало всемирным обвинением против меня в умах священнослужителей всех религий без исключения. Они полагают, что я поддерживаю людские биологические инстинкты. А я просто делаю то, что говорит Чжан Чо: Попытка устранить страсть отягощает заболевание.
Все те люди, которые проповедовали безбрачие, антижизненное поведение, контролирование секса, контролирование голода, контролирование всего того, что природа требует от вас исполнять, — они не помогли никому. Это только создавало извращенных людей, больных людей — психологически, духовно, физически; этим были порождены извращения всех видов.
Чжан Чо очевидно был человеком абсолютно просветленным, потому что тысячелетия тому назад он высказывал именно то, что мир даже сегодня не желает понимать.
Попытка устранить страсть отягощает заболевание; бросаться к истинной таковости тоже ошибочно... — потому что невозможно желать таковости.
Бросаться означает желать: вы желаете поскорее достичь состояния таковости, в котором сможете расслабиться, отдохнуть и принимать все, что бы жизнь ни приносила вам.
Дело не в том, чтобы броситься к какому-то месту; это просто вопрос расслабления сию минуту.
Это не желание и не цель; это не место назначения, которого вы должны достичь.
Это простое понимание... и вы уже — где бы вы ни были — способны пережить прекрасный опыт таковости.
Чжан Чо прав, когда говорит: Бросаться к истинной таковости тоже ошибочно. Потому что вы не можете сделать цель из нее, не можете сделать предназначение из нее. Это не может быть объектом вашего желания и вашей воли. Это просто чистое понимание, безмолвное понимание: что бы ни принесла вам жизнь — радуйтесь этому. Без жалобы, без недовольства, не требуя большего... наслаждайтесь ощущением самого момента безмолвия.
И в этот самый миг таковость — ваша. Идти больше некуда.
Таковость — это ваша природа.
Не существует препятствия житейским обстоятельствам человеческой судьбы. Я теперь говорю монахам — индусским монахам, джайнским монахам, христианским монахам, — что отказ от мира есть попросту малодушие. Он не демонстрирует вашего понимания, он просто демонстрирует ваш страх. Это эскапизм.
Не существует препятствий житейским обстоятельствам...
Если вы живете в таковости, по принципу «пусть себе», то в мире нет ничего, что может побеспокоить вас. Не существует препятствия, потому что вы способны принимать все — даже препятствие. Вы поглотите его без всякого недовольства. Вы просто скажете: «Таков мой жребий, такова моя судьба». Вы не попросите, чтобы это было иначе. Так зачем же бежать от мира? Убегание означает, что вы пожелали другое место, где вам будет полегче. Но вам никогда и нигде не может быть легче.
Я слыхал о человеке, который был очень раздражительным от природы и очень скор на расправу. Он не задумывался ни на миг, что он делает, и всю свою жизнь раскаивался в этом. Он стал бедствием для целого города; он спросил монаха, который посетил город: «Что мне делать? Все, оказывается, бойкотируют меня. Я понимаю, из-за своего темперамента я раздражаюсь очень быстро. Это происходит так бурно, что я не успеваю даже подумать об этом, как уже действую согласно своему гневу. Потом я раскаиваюсь — мне не следовало говорить того, мне не следовало делать этого. И вот теперь я сделал весь город своим врагом».
Монах сказал: «Это не твоя вина. Этот мир никогда никому не позволяет жить мирно, тихо, молитвенно. Нужно отвергнуть его; это мир сплошных грехов и сплошных грешников. Ты что, думаешь... все великие основатели религий отвергли мир — разве они были дураки? Откажись от этого мира! Идем со мной!»
Логика была ясной. Очень легко сбросить ответственность на плечи других людей: мир неправ, вы совершенно правы, но что же вам делать, если весь мир неправ и заводит вас на неверные пути? И отовсюду идет побуждение делать неправильно.
Монах убеждал его: «Иди ко мне. Я собираюсь в Гималаи. Живи тихо в пещере — никто не будет раздражать, и гнев исчезнет. Как ты будешь гневаться, когда нет никого другого, кроме тебя?» Это так убеждало, и так лестно было думать: «Это не я был неправ, это весь мир неправ. Вот почему все великие религиозные учители отвергали его, уходили в уединение, в изоляцию. Если уж они не справлялись с этим миром... Я человек маленький, где же мне справиться с ним?» Так он отверг мир и ушел в лес.
Сидя под деревом, он чувствовал себя очень хорошо; он думал, что это правильно: «Те, кто отверг мир, узнали вечный покой». И как раз в этот момент ворона сверху обгадила его. Вы можете отвергать мир, но среди ворон тоже бывают монахи, которые отвергли мир и живут в горах...