Осирис
Шрифт:
– Всем сидеть! – предупредил Милос.
Огни погасли, но дневного света хватало, чтобы угонщики могли видеть пассажиров. Вскоре после этого включили запасное освещение, и самолет снова ярко осветился.
Снаружи было тихо.
– Что теперь с нами будет? – запричитала пожилая женщина.
– Мы ждем, – ответил Милос.
– Нельзя ли этого человека высадить? – спросил Антонеску и указал на Леве. – Вы же видите, он тяжело ранен, его срочно нужно отправить в больницу…
– Никто не покинет самолет до моего разрешения!
Курт Леве был смертельно
Прикосновение к ее руке заставило Сандру обернуться. Дональд боязливо смотрел на нее.
– Все о'кей, дорогая?
Вопрос прозвучал глупо, и она скорее всего рассмеялась бы, но почему-то лишь кивнула головой. Подняв глаза, она встретилась со взглядом Милоса. Сардоническая улыбка играла на его губах. Вероятно, он презирал тех, у кого не было его железной выдержки. И чем больше она внушала себе, что перед нею жестокий и отвратительный тип, тем сильнее чувствовала его притяжение. Это пугало ее.
Один из молодых людей подошел к Милосу.
– Меня послала к тебе Зулейка. Аэродром предлагает нам еду и воду.
– Скажи им, что никто не должен приближаться к самолету, пока мы не получим из Саламба ответ на наши требования.
– Даже врач?
– Никто! Мы ждем ответа на свои требования…
Время шло. Наступала ночь. Глядя в иллюминаторы, можно было принять темный аэропорт за сцену, на которой неподвижный «боинг» был единственной декорацией.
Известие об угоне самолета просочилось в Саламба. О шотландской футбольной команде на борту самолета радио умолчало.
Анна слышала сообщение. Когда Чак пришел домой, она его спросила:
– Это не тот самый самолет, на котором должен прилететь твой друг?
– Халефи? Да, ты права. Будем надеяться, с ним ничего не случится.
– Знаешь, угонщик – Милос, – сказала Анна. – Кто попадает к нему в лапы, легко не отделывается… Если его… если Халефи убьют, что ты будешь делать с Золотым фаллосом?
– Анна, не будь такой циничной. Бедолага еще жив.
– Вы, американцы, такие сентиментальные! Порой это выводит меня из себя. Послушай, Чак, эта вещь, вероятно, целое состояние…
– Честно говоря, не имею представления. Халефи лучше об этом судить.
– Халефи уже наполовину мертв, – возразила Анна. – Если они его убьют, мы должны воспользоваться шансом… Ведь эта вещь из настоящего золота…
– Что ты говоришь?
– Мы должны побыстрее покинуть эту страну и увезти с собой Золотой фаллос. Подумай, Чак: ты – единственный мужчина с двумя фаллосами. И один из них – золотой…
– Я не знаю, будет ли это… порядочно. И в таком случае мне надо расстаться со своей работой.
– Ты будешь делать то, что я говорю! – сказала Анна. – Куда ты девал эту проклятую штуку? В туалетном столике ее нет…
– Я
– Ты что? – закричала Анна. – Ты должен был спросить меня! Завтра принесешь это опять сюда. Понятно?
– Он останется в сейфе. – Чак холодно посмотрел на нее. Анна не верила своим ушам. Этот придурок имел нахальство возражать ей! Она хотела его ударить, но он крепко схватил ее за руку и оттолкнул.
– Ты можешь упиваться своей злостью. Обстоятельства слишком важны. Я виноват перед Халефи. Пригласил приехать в эту Богом забытую страну… Самое малое, что я могу сделать для него, – позаботиться, чтобы Золотой фаллос… если это он… сохранился до приезда Халефи…
– Ты еще пожалеешь об этом! – зло выкрикнула Анна.
Между тем в самолете в это время раздались звуки каких-то радиосигналов, заслышав которые, Милос поспешил в кабину.
– Это Ибари! – прокричал кто-то. – Они прорвались…
– Мы связались через контрольную башню с Ибари, – заявил штурман-пилот. – Возьмите микрофон! Они хотят услышать ваше послание лично от вас.
– Это Милос, – сказал он медленно и отчетливо. – Кто говорит?
Тишина. Потом он услышал неясный голос:
– Оставайтесь на месте, Милос. Вы говорите с Ибари. Здесь президент Ломо, который хочет с вами поговорить.
После новой паузы другой голос:
– Милос, это Ломо. Вы меня слышите?
– Это он, – пробормотал Милос. – Старую лису я всегда узнаю. – Он взял микрофон. – Я хорошо вас слышу. Что вы мне скажете, Ломо?
– Слушайте внимательно, – сказал Ломо. – Мы заботимся о безопасности пассажиров, особенно о гостях из Шотландии. Эти обстоятельства вынудили нас принять ваши требования. Мы предлагаем вам лететь в Ибари.
– Ни при каких обстоятельствах, – прервал его Милос. – Обмен произойдет в Энтеббе.
Почти минуту ничего не было слышно, кроме треска каких-то разрядов. Никто не двигался, все ждали и прислушивались. Потом зазвенело, и Ломо снова заговорил:
– Хорошо, пусть будет Энтеббе. Мы отпустим ваших сообщников завтра рано утром. Всех по списку. Их доставят в международный аэропорт Ибари и потом самолетом в Энтеббе. Там их приведут к вашему самолету. Когда вы их увидите, выпустите половину заложников. Потом ваши друзья поднимутся на борт самолета, и вы отпустите остальных заложников. Потом сможете лететь куда хотите. На вас ответственность за возвращение и сохранность самолета. Вы поняли?
– Согласен. У нас есть раненый. Но не волнуйтесь, Ломо, он – не футболист.
– Если еще что-нибудь произойдет с пассажирами или командой, наше соглашение аннулируется, а вы будете рассматриваться тем, кем вы являетесь, – воздушным пиратом.
– Здесь все спокойно.
– Хорошо, следите за тем, чтобы все так и оставалось. Мы не можем точно назвать время прибытия самолета, но это будет примерно в полдень.
– Хорошо. Но когда мои освобожденные друзья подойдут к самолету, никого не должно быть вблизи. Ни полиции, ни солдат.