Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Шрифт:
Девушка завернулась в рваную циновку, забившись в угол. Ясно, что её ждет мучительная смерть. Но этим людокрадам она почему-то нужна здоровой? Наверное, чтобы дольше мучиться, участвуя в их кровавых ритуалах и жертвоприношениях демонам. Анукрис попробовала еще раз сосредоточиться, не может быть, что нет никакого шанса спастись! Шило не раз повторяла, что из любого положения есть, по крайней мере, два выхода. Смириться или умереть. Но измученная болью, страхом, накачанная лекарствами, ослаблявшими волю, девушка быстро сдалась и стала
— Зачем я покинула остров, — в который раз спрашивала она себя и богов. — Почему не поняла, где мое счастье?
"Но можно же было остаться и в Нидосе, — вдруг подумала Анукрис, вытирая обильные слезы. — Жить богато и беспечно".
— Если бы этот придурок не потащил меня в Келлуан! — внезапно выкрикнула она, глядя в земляную стену. — Это он заставил меня выйти замуж за жирдяя Небраа! Из-за него я здесь умру!
Пленница почувствовала, словно темная повязка вдруг упала с глаз, и она впервые увидела мир таким, какой он есть. Во всей его мерзости и своей глупости.
Девушка вскочила на ноги, взметнула вверх сжатые кулаки, больно ударившись о шершавый, с торчавшими из плотного грунта камнями потолок, и с отчаяньем закричала.
— Будь ты проклят, Алекс! Пусть тело твое истлеет, черную душу сожрут все демоны подземного мира, а дух вечно скитается по пустыне и не найдет успокоения!
Окончательно обессилев, она упала на сухой, ломкий камыш и завыла громко и безнадежно, словно потерявшая детенышей волчица. Горячие, жгучие слезы лились сплошным потоком, не принося облегчения. Сознание меркло, погружаясь в тяжкий, кошмарный сон. Мрак с редкими сполохами багрового пламени среди клубящихся облаков черноты высасывал последние душевные силы, убивая волю к жизни.
Коренные обитатели подвала вернулись поздно, когда у неё уже закончилась вода. Здоровяк сбросил с плеча сшитый из циновки мешок и стал выкладывать на стол душистые дыни, пучки лука, булки и завернутое в широкие листья вареное мясо.
Его приятель валялся на кровати с закрытыми глазами и томно вздыхал. Не глядя на него, Осирсат сложил гору еды в корзину и понес к пленнице.
— Стой! — остановил его евнух. — Забыл лекарство.
— Я не знаю его, — виноватым басом прогудел здоровяк.
— Ну вот, все приходится делать самому! — пропищал Тулаум, вставая с постели.
Кастрат достал из сундука знакомую черную шкатулку, поставил на стол и принялся перебирать её содержимое. Здоровяк торопливо принес медный стакан и кувшин с вином.
Евнух стоял спиной, и девушка не могла видеть всех его манипуляций.
— Отнеси, — велел он приятелю, и тяжело вздохнув, вернулся на кровать.
Анукрис залпом выпила вино и принялась за еду. Осирсат не стал открывать клетку, а передал продукты сквозь решетку. Пленница ела с жадностью, не замечая вкуса, и заснула с не пережеванным куском во рту.
Вечером её опять напоили какой-то дрянью, и девушка всю ночь мучилась
— Вставай, — буркнул он, присаживаясь.
— Зачем? — еле ворочая языком, спросила девушка, не понимая, что происходит вокруг. Где она, кто эти люди, и зачем этот заросший волосами мужчина связывает ей ноги? Реальность возвращалась медленно, словно пьяный моряк на судно в первый день стоянки.
Подошел Тулаум, посмотрел рыбьими глазами и равнодушно сказал:
— Перекормили забвением.
— Выйдем, разгуляется, — отозвался приятель, обворачивая веревкой тонкие запястья. — Главное, довести живой. А там пусть Наставник сам её лечит.
С этими словами Осирсат крепко схватил Анукрис за плечи и одним рывком поставил на ноги. У той сразу закружилась голова, и чтобы не упасть, пленница уперлась связанными руками в стену.
— Выпей! — евнух протянул ей глиняную кружку.
Осторожно обхватив пальцами ручку, пленница поднесла сосуд ко рту, и сделала пару глотков. Жгучая горечь перехватила горло.
Здоровяк едва успел поймать выпавшую посудину.
— Идем! — рыкнул недовольный Осирсат.
С трудом переставляя ноги по каменному полу, усыпанному мусором, она дошла до входа в тоннель, поднялась по узким, высоким ступеням. Шедший впереди евнух повернул какой-то рычаг, глухо лязгнул механизм. Девушка сощурилась от бившего в глаза солнца.
Тулаум легко выбрался из люка и вытащил девушку за связанные руки. При свете дня развалины вовсе не выглядели такими большими и страшными. Остатки стен, сложенных из небольших каменных блоков, куча мусора с торчавшими огрызками колонн. Просто одно из древних зданий, которых так много в Келлуане.
Здоровяк закрыл люк, нагреб на крышку мусор и разровнял его ногой. Тулаум сунул ему в руки конец веревки, а сам выглянул из пролома.
— Никого.
Уже начавшая приходить в себя Анукрис огляделась. Вокруг высились крутые холмы, поросшие жесткой выгоревшей травой, среди которой петляла узкая еле различимая тропинка.
Евнух прошел вперед. Чуть погодя здоровяк дернул за веревку. Пленница шагнула за ним и едва не упала. Осирсат связал ей ноги веревкой так, что девушка могла делать лишь короткие, семенящие шаги.
Анукрис много раз падала, прежде чем приноровилась к такой походке. Солнце немилосердно палило с ярко-голубого неба, под ногами то и дело оказывались мелкие острые камешки, больно ранившие босые ступни. В голове опять начали стучать звонкие серебряные колокольчики.
На вершине очередного холма девушка упала. Подошел Тулаум, скривил пухлые губы в брезгливой усмешке.
— Сама пойдешь, или дать тебе лекарство?
Он достал из-за пояса маленькую коробочку, открыл крышку, и пленница увидела две знакомые бледно-желтые горошины.