Оскал столицы
Шрифт:
Красивый парк, понимаю короля. Задолбался со всеми этими суровыми мужчинами водку пить и вопросы решать, пришел в парк, плюхнулся на лежак под навесом и гори всё синим пламенем. Птички поют, фонтанчик в виде скульптуры Создательницы Аквы Коносубы, изливающей воду из протянутых ладошек, журчит; белочки прыгают, львиногривая макака деловито грызет желудь, пугливо поглядывая на короля. Обычные животные людей с Даром вдвойне побаиваются. А ты, значит, удочку свою закинул в пруд и, почесывая пузо, лениво щуришься на предзакатное солнце с
Красота-то какая, лепота! Как выразился один коллега Шайреда по ремеслу, небезызвестный Иван Васильевич.
Вместо короля или королевы парк оккупировали мы с Аишей. Погуляли, я покачал принцесску на симпатичной качельке под основательным эвкалиптом. С веревками из сизалевой агавы нежно-салатового цвета, закрепленными на её толстенной ветви и продетыми в отверстия дощечки, и завязанные простым узлом. Сверху на доску закрепили выделанную шкуру: прочную и приятную на ощупь. Я не удержался и потрогал, неужто из кожи саванного бокана сделали? Дорого же!
«Но бесконечно дешевле этого крепенького милого заднего бампера принцессы», — рассудил я, мерно прилагая толкающий момент, и сообщая нужную частоту заданной системе.
Аиша рассказывала, как маман разбудила её утром, и они сходили на полигон, где Подавляющая доча наглядно продемонстрировала силу своих заклинаний.
— А мамка такая: «Да быть такого не может. В три раза быстрее меня кастуешь!», — колокольчиком заливалась Аиша, — я такая «вжух-вжух» и нет гранитовой мишени. На кусочки разлетелась. Мамка как ребенок радуется, даже больше меня, обниматься лезет. Просит первую фазу цунами показать.
— А ты? — улыбнулся я ей, куда-то только подевалась её повседневная строгость. Ожил каменный цветочек, распустился, включил на полную, своё обаяние юности.
— Поднимать начала волну, она в потолок подвального полигона уперлась, — сообщила мне гордая серебровласка, — сама не ожидала, рядом источника воды никакого нет, но и без этого моя сила магия, очевидно, очень велика.
Быстрое возвышение, крутые артефакты, плюс Джерк Хилл любит байки потравить, которые неожиданно на характеристиках сказываются.
После полигона к Аише и королеве привели Энсини. Кошкодевочка с утра во дворец притопала и ждала свою покровительницу. Раньше бы её даже не пустили, да мало ли что там её высочество предполагали, принимая к себе на службу одаренную: все пажи, друзья, охранники принцессы — прерогатива их величеств. После подвигов на стезе магического возвышения и унасекомливания всяческих монстров, расклад конечно поменялся. Но любопытство Найзирии такое нисколько не уменьшало, даже увеличивало, и я королеву понимал. Обязательно надо смотреть с кем твоё дитятко будет героически превозмогать врагов во славу династии.
Я покивал довольно головой, любуясь этой красоткой. Как же мне повезло с ней. При том, что я даже не хотел её спасать поначалу. Невероятная ситуация: будто на экзамене
— Чего это Джерк, ты так на меня смотришь? — опасливо спросила она, — даже не думай, отжиматься я не буду и приседать тоже.
— Смотрю и думаю, — честно сказал я, — как же удачно расположились молекулы кератина на твоем лице. Её высочество вельми бела, красотою лепа, губами червлена, бровьми союзна.
Принцесса недоуменно сморщила носик. Химию, биологию здесь не преподавали, Булгакова она не читала, а старошайнский диалект на котором я попытался цитату выдать, звучал как приглашение на сеновал. И в этом было своё очарование!
Как-то так она решила, вцепившись бойко в меня своими ручонками, а затем губами. Мы переместились незаметно к эвкалипту, помяли траву у фонтана со скульптурой, под негодующие писки макаки, решившей неудачно там попить. Потискались в зарослях будлея, помяли цветочки каликанта, докатились до лежака, там я загородился от неё скамеечкой и тяжело дыша сказал, что с утра кашлял.
— Тюлений бы позавидовал таким гулким душераздирающим звукам, — поклялся ей и начал блефовать, — вот в купальню запросто схожу с тобой, там хотя бы не увидит никто, чем мы занимаемся, заодно подлечусь.
Тут некстати ожил внутренний голос и сразу принялся глумиться.
«Я конечно понимаю, — важно сказал он, — что Джерк сирота, но не был ли его папанька попаданцем с Земли? Со знаковым именем Бенни? Шоу-то вы знатное устроили.»*
И заржал, скотина нафталиновая.
— А ты плавать-то умеешь? — прищурила Аиша свои лазурные прожектора.
— А мы и не будем, — прищурился я в ответ.
— Ты дурак, Джерк Хилл, — покраснела она и топнула ножкой, — дурак, дурак, дурак! Портишь очарование прекрасного вечера своими пошлостями. У меня даже живот заколотило от негодования!
Я рискнул выйти из-за скамейки. Страстный порыв принцессы прошел, сейчас она себя контролирует. Нет, я её понимал: захотела игрушку — их величества десять притащат. Захотела в магию — вот тебе прабабушкина волшебная палочка, один из сильнейших артефактов Неста… При этом воспитали её достойно, а то что башню у неё бывает сносит — ха, у миллионов девчонок по первой любви такое бывает.
— Раз вибрирует живот, — наставительно обратился к ней, — значит кто-то в нём живет. Тщательнее крабика-то пережевывать надо было!
Присел на скамейку и пригласительно постучал по месту рядом.
— Я расскажу тебе историю о Трутоме. Давным-давно, в одной далёкой Галактике, — переиначил историю шотландского фольклора и известной космооперы, — пел людям свои песенки один красивый бард. Работа нескучная, платят натуральными продуктами, многих девиц пощупать можно в процессе.
Принцесса подвинулась ближе, и я её приобнял левой рукой. Это всё только ради реализма кроссовера шотландской баллады и космической саги, а не то, что вы подумали.