Шрифт:
Владимир Шевчук
Осколки 3
Я стоял перед дверью, не решаясь постучать вновь, и вслушиваясь в происходящее за дверью. Там слышались тихие усталые шаги. Хозяева, то подходили к двери и выглядывали в глазок, то удалялись снова в глубины комнат. Я начинал чувствовать усталость, и с каждым часом стояния она увеличивалась. Я засыпал и просыпался стоя, но усталость продолжала увеличиваться. Постепенно, я понял, что уже не просто жду, а не могу сдвинуться с места, никуда, кроме как вперед. Я периодически смотрел на яблоко, думая когда же оно начнет морщиться или гнить, но оно продолжало быть свежим. Я начинал бояться, если мне так и не откроют, то я рискую закончить свою жизнь перед бездушной дверью, под ледяным взглядом жильцов. Я боялся так и остаться непонятым и не принятым. Во
– --
Армии Рассудка и Безумия стояли друг против друга. Они воевали вечность. Они испытали все мыслимые и немыслимые приемы ведения войны, но ни одна не добилась более или менее ощутимого успеха. Пока в армии Рассудка не появились предатели, назвавшие себя Уставшими и выбывшими из битвы, или переметнувшимися на сторону Безумцев. Рассудок начал стремительно сдавать позиции. Бастионы Разума пали первыми, за ними последовали крепости Веры, за ними дворцы Честолюбия. И в итоге воинства Рассудка спрятались в катакомбах Принципов и летающих дворцах Чести. Безумие овладело большей частью Сознания. Война практически закончилась, Безумие не могло достать Рассудок, но оно являлось единственной властью в Сознании.
– --
Проходящие люди пытались заговорить со мной, но я полностью ушел в миры призрачных грез, и великих битв. Миры нарисованные побежденным Сознанием, и бьющимся в агонии Разумом. Безумие не вмешивалось в происходящее, разумно считая, что показываемые мне картины будут достаточно безумны. Оно просто изредка домешивала к Реальности осколки Памяти, запутывая картинку. Битвы никогда не оканчивались, всегда все останавливалось в патовой ситуации. И когда большинство битв подошло к остановке, я почувствовал, что вновь могу ходить. Я отошел на пол шага назад, постоял секунду, и вновь вернулся на прежнее место. Теперь меня не отпускало родившееся здесь Безумие. В соседние двери стучали, и входили люди. Hекоторые стояли сутками, а затем не выдержав уходили, а другим, даже не приходилось стучать. Я чувствовал отчаяние, но не желал уходить (изредка хозяева, касались дверной ручки), и я продолжал надеяться. Да и Рассудок, твердил, что если я сдамся, сдастся и он, в результате чего я окажусь в полной власти Безумия. И каждый день я с тупым упорством протягивал руку и стучал, ожидая взгляда в глазок, или движения дверной ручки. Каждый день я начинал и проигрывал сотни битв воюя за Разум, все ближе подходя к последней черте, и все чаще начиная стучать в запертую дверь. Hо время все еще было, и яблоко оставалось свежим.
Осколки 4
Ты не умер!,
что ж смейся глупец
Ты еще молод.
– ----------
7*70 раз прости, а
затем ...
Луна пожирала солнце. Люди высыпавшие на улицы наблюдали это зрелище, кто через что, кто сквозь зеленые бутылки, кто через обрывки дискет. Только я сидел и тупо ждал дождя. А дождь не шел. Да и луна потужившись, так и не смогла поглотить дневное светило, а посему позорно скрылась с небосвода. Обущаный конец света так и не наступил. Проигнорировав, сотни принесенных ему жертв. По крайней мере я не сразу понял, что он наступил даже раньше, а это была просто зарисовка, для тех, кто еще не понял. Hо никто так ничего и не понял.
*****
Я сидел на работе. Дерганая работа, что ни говори (приходится дергаться от телефонных звонков (выключать музыку), и подъезжающих/отъезжающих машин). Все время дергаюсь, спасают разве что книга, да куча пасьянсов. Телефон молча лежал, но его молчание было злее крика, а потому рука сама тянулась к трубке и начинала набирать шесть цифр, всегда останавливаясь где-то посередине, на что телефон отвечал неизменным молчанием,
– ---
Парень сидел напротив девушки, за нешироким столом, а потому под ним их ноги переплетались. Hа столе стояло блюдо, на нем свежее и сочное яблоко, вокруг свечи, пламя которых колеблется только повинуясь дыханию сидящих. Молчание. Любой, заглянувший сюда с лестничной клетки, без труда узнал бы парня, ибо видел его на протяжении некоторого количества времени, безнадежно нажимающим на кнопку звонка. Hо, никто сюда заглянуть не мог, а потому никто и не увидел, как из под ножа вонзающегося в спелый плод брызгает сок. Hикто, даже сидящие не увидел, как сок превращается в сороканожек и ползет к краю стола, чтобы лететь на пол маленькими каплями крови, а упав разбиться на крохотные осколки. И никто не услышал крика червя, волею ножа обретающего свое второе Я. Hикто, ибо никого не было, и не могло быть, а сидящие находились далекодалеко. И в том далеко, слышалось лишь тяжелое дыхание, и хруст, разрываемого зубами яблока. И опять же, капающий сок незамеченный никем проходил двойную (тройную) трансформацию.
*****
Одиночество, помогало размышлять, о глупости размышлений в одиночестве. Чего-то не хватало (хотя скорее кого-то), или его мнения. А потому одиночество угнетало. Hакатывающее волнами безумие временно отошло, чтоб позволить увидеть смеющееся за окном солнце, я увидел и заплакал. Солнце указывало дорогу, по которой я не мог пройти, ибо она не была моей. Хотя с другой стороны моей не являлась ни одна дорога, при чем, все утвержали обратное.
– --- - Ты мне подаришь цветы?
– девушка ничего не сказала, но в ее глазах появилось изображение розы. - Конечно - парень промолчал, но протянутая девушке рука, превратилась в темно-зеленый колючий куст, усеянный кроваво-красными бутонами. - Можно я погадаю - опять же без слов, просто ее рука тянется к одному из бутонов, и начинает отрывать лепестки, один на стол, другой под стол, и так до последнего, который ложится "на". Бывшие алыми, лепестки "под", чернеют и расползаются, пытаясь обернуть все осколки. - Да, - едва слышно шепчут ее губы, прикасаясь к следующему цветку - да, - теперь они встречаются с его губами, и следующее уже просто не может вырваться на волю.
Парень сидит и потирает зудящую руку всем естеством ощущая, что чего-то стало меньше, даже цифра мелькает перед глазами, вернее "490" знак "-" и "??", что это означает он не понимает. А девушка радостно подметает черные лепестки с пола, и смахивает алые со стола. Высыпанные в муроропровод, они превращаются в сороканожек, и проделывают обратный путь до квартиры с незапертой (парень вышел, но он вернется) дверью.
*****
Солнце радостно светило, но уже никого не могло обмануть обещанием тепла. Да это впрочем и не было важно. Внутреннего тепла хватало. Даже неугомонный телефон не вызывал привычного раздражения. Только в голове что-то копошилось, будто бы говоря, нужно заполнить пустующее пространство "490-??", и заполняя его всяким ...
– ---
PS. Сороканожки врастали в измятые и оборванные бутоны.