Осколки души. Том 1 и 2
Шрифт:
— Ты видел корабль цесаревича России? Молния последней модификации, ударный фрегат вооруженный 160мм орудиями главного калибра и системой ПВО в виде скорострельного 30мм многоствольного орудия. Такой корабль в состоянии размолоть любое малое войско за мгновения. Не нужна даже магия — достаточно топлива и хорошего экипажа. — отстранённо сообщил Морозов, но я успел увидеть блеск в его глазах. Кажется, я нашел больную мозоль нашего инквизитора!
— Да, действительно впечатляет. — поддержал я Морозова, гадая как далеко заходит его увлечение воздушным флотом. Но тот быстро взял себя в руки.
— Все воздушные
— Разве триединая церковь не является частью Священной Римской Империи? — на всякий случай уточнил я.
— Формально это так. Но на самом деле церковь полностью самостоятельна. Именно после появления папы римского Иоана Двадцатого — она обрела сегодняшний статус и силы. Говорят, он обладает силами архонта камня, с уклоном именно в артефакторику. После его освящения в церквях появляется место силы, предназначенное для возвышения одаренных. — заметил инквизитор.
— Погодите, получается только он способен регулировать и настраивать пентаграммы возвышения? — удивился я, на автомате проговорив то, о чем думал изо дня в день. И только по дернувшимся бровям Морозова понял, что сказал лишнее, тут же заткнувшись.
— Тебе что-то известно о самой охраняемой тайне церкви? — вкрадчиво поинтересовался инквизитор.
— Только то, что в зале возвышения плитка скрывает под собой пентаграмму. — ответил я почти честно. — Мне удалось присутствовать на возвышении Виолетты, и я заметил их сходство геометрии поля и многоугольника.
— Это еще ничего не доказывает. — чуть разочарованно протянул Морозов. — К сожалению, или к счастью, секрет Иоанна Двадцатого столь же священен, как и обряд Иоана Первого — Крестителя. Если бы не Крепость Христова, возможно и триединой церкви не существовало, а Московский патриархат оставался независим.
— А как же противостояние с одаренными? — удивился я.
— Это в европе, после волн чумы и неурожаев, церковь потеряла силу, и стала скорее символом. А на Руси мы всегда были едины с властью, возводили царей на трон, поддерживали монархию и аристократию. И появление одаренных не обошло стороной священный синод. — вновь вернув холодное спокойствие ответил Морозов. — Одаренные не стали для нас таким ударом, как для Рима. И только появление шаманов и прочих отщепенцев из диких пустошей прошло испытанием по всей империи.
— Значит Российская инквизиция была сформирована для борьбы с одаренными иноверцами? — уточнил я.
— Именно, и это никогда нами не скрывалось. Сибирские шаманы, восточные муллы и шаолиньцы — мне самому приходилось не раз сталкиваться с ними в бою. Пока… пока я не был направлен сюда. — едва заметно замявшись проговорил инквизитор.
— Спасибо за урок истории. — улыбнувшись сказал я, поднимаясь со стула. — Я услышал все что должен был. Надеюсь, для вас беседа тоже оказалась полезна.
— Более чем. — кивнул Морозов, но, когда я был уже у дверей окликнул меня. — Лансер… если выяснится, что продававшийся на аукционе секрет — реально существует. Или каким-то образом станет известна тайна
— Жаль, что такого человека пока нет. — улыбнувшись я вышел из камеры.
Поддержат… ровно до тех пор, пока не поймают и не запрут в комнатушке или стальной клетке, которую будут возить по городам под конвоем из огромного количества охраны. Потому что пока у меня не будет достаточной силы, чтобы сохранить самостоятельность — я останусь лишь ценностью, которую можно будет запереть в сейфе или таскать с собой. Ведь властью никто и никогда не делиться добровольно.
Глава 80
Вернувшись в комнату, я обнаружил, что Моника все еще спит. А вот записку с двери кто-то сорвал. Не хорошо забирать сообщение, предназначенное всем, но для меня это даже в плюс, просто потому что даже на том листе бумаги я оставил едва заметный отпечаток, по которому мог пройти в любой момент. Но прежде — подготовка.
Я уже несколько раз сталкивался с неожиданными атаками, запомнить все подготовленные плетения уже становилось проблематично и потому я выделил только самые эффективные. Кокон, отражающий стрелы и магические снаряды — стена. Множественные сверла для пробивания брони — импульс. И наконец плеть — волну. Потренировался, создавая плетение и покрывающую их иллюзию, и только когда закончил невольно усмехнулся.
— Все как говорят… сила первична. — тихо проговорил я. Вот только кроме силы у меня во внутреннем кармане пиджака лежал блокнот с десятком расписанных структур. Если не считать моих отражений, в которые я даже силу ветра не вкладывал.
Проверив, что записка в руках Моники, я набросал новую, повесив ее на дверь и двинулся по одному мне заметному следу. Нить вела меня по коридорам, и становилась почти не видна, когда рядом находились другие люди, так что приходилось замедляться, всматриваясь в путеводный клубок и улыбаясь другим студентам двигаться меж учебных залов.
Сам не знаю, как вышло что я зашел на совершенно незнакомую мне территорию. Все же академия представляла из себя целый квартал, и я просто не успел осмотреть ее всю. Сейчас дорога вышла за привычные мне общежития и старый корпус, приведя к современному зданию из стекла, которое будто само выросло из земли. Ни одного шва между стекол, ни одного видимого блока или соединения. Да что там — двери больше походили на портал в другой мир.
— Лансер? — удивленно спросил декан Золотов, когда мы столкнулись нос к носу у входа. — Что вы здесь делаете, сэр рыцарь?
— Прошу прощения, господин декан. — ответил я, спустя мгновение, быстро прикинув, не хочет ли он меня оскорбить, зная, что я барон. С другой стороны, если он обращался ко мне по титулу, получаемому в академии — никакой ошибки не было. — Один из студентов назначил мне встречу в этом корпусе.
— Вот как? И какие же дела связывают вас со студентами старших курсов, готовящихся к выпуску, господин Лансер? — изобразив удивление спросил Золотов. — Или правильнее задать вопрос — с кем именно вы хотите переговорить?