Осколки хрустальной туфельки
Шрифт:
— Ну да…
— Так вот, сегодня я с ним наконец-то встретилась. Вообще там обычное дело — мы его выполним, получим денежки и свалим из города. Это займет неделю — я уже решила (тянуть время просто ни к чему). И уже завтра я начинаю «отрабатывать» клиента.
— А что за клиент? Могу я узнать поподробнее, все же мне тоже придется иметь с ним дело…
— Я же сказала — ничего особенного.
— Очередная старуха?
— Не совсем…
— Так, выкладывай все начистоту, я не хочу вляпываться в какое-нибудь дерьмо. Надеюсь,
— Ну ладно, слушай. Заказчик — заместитель генерального директора одной фирмы, а клиент — его шеф. Думаю, не стоит объяснять, что так не нравится нашему заказчику в его шефе?
— Не стоит.
— Так вот. У него недавно был гипертонический криз, а на фоне острой сердечной недостаточности это довольно опасно. Врачи предложили ему госпитализацию, но он отказался, решил, что просто наймет медсестру, которая сделает ему курс уколов на дому. А я и буду той самой медсестрой!
— Ты спятила? Браться за такое дело?! Насколько я понял, во-первых, он еще не старик; во-вторых, он достаточно влиятелен. Наверняка найдется кто-нибудь, кому это покажется странным. Это не старухе какой-нибудь укол сделать, по просьбе ее же родственников!
— Прекрати! За это дело вполне можно взяться. Заказчик платит двойную цену.
— Нас поймают!
Готт вскочил с места.
Я еще плотнее вжалась в стену и замерла в ожидании развязки — еще немного, еще один шаг в сторону освещенной фонарем площадки — и я увижу его лицо.
— Как?! Ведь вскрытие будешь производить ты.
— Это опасно!
Готт схватился за голову.
— Ты сумасшедшая! Ты нас погубишь!
Брюнетка подскочила к нему и схватила за руки. Один шаг — всего один шаг отделял их от полосы света.
— Подумай лучше о деньгах… они нам сейчас очень нужны… иначе мы не сможем уехать… — быстро-быстро говорила она, проглатывая часть слов, — иначе… мне так и придется скрываться… иначе этот кошмар никогда не кончится… к тому же это будет наше последнее дело.
Девушка замолчала, и потянулись долгие секунды тишины, на протяжении которых я напряженно всматривалась в неясные очертания двух фигур на скамейке.
Наконец Готт медленно поднял голову:
— Хорошо. Это будет наше последнее дело.
Где-то в глубине проулка зашелестели шины подъезжающей машины.
Доли секунды, когда Готт стал оборачиваться на этот звук и я сделала шаг вперед, совпали…
Ослепляющий свет фар тут же ударил в глаза. Я машинально зажмурилась, закрывая лицо руками.
— Уходим отсюда! — услышала я голос девушки.
Я убрала руки от лица, намереваясь кинуться в погоню за парочкой, но не смогла сделать ни шагу — прямо на меня, не выключая фар, ехала черная «Нива». Должно быть, у меня сработал рефлекс, когда я в последнюю секунду шарахнулась в сторону.
Машина резко затормозила и остановилась напротив меня.
Широко раскрытыми глазами я всматривалась в черные тонированные стекла, точно зная, что человек за рулем сейчас тоже смотрит на меня.
Это длилось всего минуту, после чего водитель крутанул руль, и «Нива», как всегда, умчалась прочь по узкому проулку, сверкнув фарами на повороте.
Когда я пришла в себя, то поняла, что стою на задворках ночного клуба, прижимаясь к холодной каменной стене. Никого рядом со мной уже не было — машина давно уехала, а девушка из «Опала» и Готт скрылись. Только где-то, совсем рядом, жалобно мяукал кот.
«Так вот, значит, в чем суть „больничного дела“, — медленно поползли в моей голове мысли. — Девушки в белых халатах убивали своих пациентов по просьбам родственников и за отдельную плату. И та же участь теперь уготована Леониду Сопронову его доброжелательным замом Игорем Муравьевым… Так что же я здесь стою, нужно немедленно бежать в клуб и предупредить его об этом!»
Я огляделась по сторонам — похоже, мне не оставалось ничего другого, кроме как добираться обратно тем же путем, что я попала сюда…
С некоторым усилием я отыскала в темноте дверь с высоким порогом и через нее попала в маленькое помещение, где видела курящих официанток. Девушек здесь уже не было, только сохранился запах сигаретного дыма. Я поморщилась и поспешила дальше и уже вскоре толкнула дверь, ведущую в зал ресторана.
Музыка теперь играла еще сильнее, народу прибавилось.
«Позвольте пройти… извините», — бормотала я, протискиваясь среди танцующих пар.
Столик, за которым я оставила Леонида, был пуст. Должно быть, Сопронов счел меня невоспитанной нахалкой и ушел.
Моя карьера журналиста рухнула, едва начавшись…
Я вздохнула, посмотрела на часы — было всего лишь начало одиннадцатого — и отправилась домой.
До дома я добралась без приключений. И, хотя не раз ловила себя на мысли, что в потоке машин высматриваю черную «Ниву», мой таинственный преследователь больше не посчитал нужным себя обнаруживать, очевидно, пожалев меня и решив, что уже одной нашей встречи на сегодня будет более чем достаточно (впрочем, не без оснований). И хотя особой благодарностью к этому типу я не прониклась, но все равно было приятно, оставив машину на стоянке, пройтись спокойным шагом до дома, а не мчаться с вытаращенными глазами и бешено колотящимся от страха сердцем.
Вот только у подъезда меня поджидала неприятность.
Неприятность была большой и лысой: она бестолково топталась на одном месте, явно надеясь встретить меня, и называлась Василием.
Я заметила его еще издалека и остановилась.
«Может, переночевать в другом месте?» — тут же подумала я, но осуществить сей замысел мне не удалось.
Топтавшийся на месте Васька, совершая очередной оборот вокруг своей оси, встретился со мной взглядом и принялся тут же энергично размахивать руками, чтобы привлечь мое внимание.