Осколки-кровоточащие звезды
Шрифт:
— Мне жаль, что приходится предлагать тебе такое. Но ты — самая лучшая кандидатура, — сказал он. — Ты жертва, объявленная погибшей. Тебя просто стерли, наплевав на гражданские права. Тебя лишили всего просто потому, что нужна была история для прикрытия неудачно проведенного опыта в научном комплексе.
Он говорил и говорил, пока Лия не разозлилась.
Этого Лек и добивался.
— Смерть Вилта не должна быть…
— Она не была напрасной! — возмутился Айн.
— Но об этом нужно рассказать людям, — настаивал Лек. — Лия, ты слышишь?
Она уже была согласна, потому что это было и ее желание тоже. Но на душе все равно было паршиво. Но голосом ее совести стал Айн, потому что именно он с отвращением произнес:
— Ты хочешь, чтобы его имя мусолили даже после смерти… Хочешь сделать из нас рекламу для сопротивления.
Тогда Лек вовсе не казался милым или ребячливым. Расчетливый, хладнокровный человек, готовый использовать любые средства для достижения цели.
Такому Леку Лия готова была верить. Цель стоила того, чтобы приглушить поселившееся в душе отвращение.
— Пусть реклама, — говорил между тем Лек. — Но нам это нужно. Если отмалчиваться и дальше, нас передавят, как жуков. Будем играть по правилам противника, использовать методы, понятные людям. Сделаем себя популярными. Напомним отчаявшимся, что мы сила. В Империи есть организации, разделяющие наши идеи. Они действуют мирными путями. Или не хотят связываться с нами, чтобы не привлекать к себе внимания. Нужно обратиться ко всем, заставить нас услышать. Если мы покажем, что у нас есть план, если сможем объединить усилия и настроить общественное мнение против Императора — у нас появится шанс.
Это звучало дико: ставить победу в борьбе за свободу в зависимость от удачной рекламной кампании.
Но они все уже были пьяны и не стали обсуждать этот скользкий момент.
Айн возмущался дальше: не хотел заигрывать с «императорскими прихлебателями».
— Вы еще недавно были такими же, — резонно заметил Лек.
— Никогда! — возразил Айн.
— Правда? И что же ты делал, чтобы обозначить свой протест? Прогуливал работу? Помогал торговать нелегальным товаром?
Лия могла бы сказать, что они зашли куда дальше: собирались помешать Империи заполучить данные по разработке катона. Но Лек был прав: они не мыслили свои действия за пределами Мармера. Не думали о том, что будет дальше.
— Почему ты не хочешь рассказать людям свою историю? — спросила Лия.
Лек горько усмехнулся.
— О нет. Только не слезная повесть о нелегкой судьбе богатенького раздолбая, у которого отняли все денежки. Мы обязательно обнародуем сведения о том, куда пошли средства, отнятые у бывшей знати. Но начать нужно не с этого. С истории простых людей. Хороших ребят, которые выживали, как могли. Не сдались, не растеряли человечности, ценили друг друга… Но этого оказалось недостаточно. Империи на все…
— Заткнись, пожалуйста, — попросила Лия; нужно было давно прервать этот бессмысленный разговор. — Сделаем, как нужно. Только сейчас — больше не говори этого…
Айн все еще был недоволен и больше мешал, чем помогал. Но тут появилась Нейра. Лия не помнила точно, когда именно это случилось. Она искала Лека, но Лие, уже здорово захмелевшей, хотелось думать, что она беспокоится за Айна. Лия против воли подумала о себе и о Вилте. Смогла бы она посмотреть на другого мужчину?
О чем подумал Лек, она не знала, но именно он вдруг заявил, что Айн и Нейра только мешают.
Вот потому Лия и проснулась в кабинете Лека. Хотя она по-прежнему не помнила, откуда взялись лишние бутылки.
Головная боль понемногу проходила. Лия оглядела себя, поправила мятую одежду.
— Когда ты хочешь запустить сообщение? — спросила она.
— Чем быстрее, тем лучше, — не задумываясь, Лек повторил слова, которые уже говорил ночью. — Мы ждали слишком долго. Прятались, бездействовали. Это уже стоило жизни многим из нас… Тьфу ты, я начинаю цитировать сообщение!
— У тебя неплохо получается. Да и тренировка не помешает. Хотя, ты же умеешь говорить вдохновляющие речи.
— Пока я буду их говорить, нас перестреляют! Так, неси кофе, причешем речь…
— Опять я?! — возмутилась Лия. Лек посмотрел на нее проникновенным взглядом. У нее аж мурашки по спине побежали.
— Послушай, перед лицом общего врага разве мы не должны объединить усилия и оставить разногласия? Только так мы покажем нашу истинную силу, только так мы выстоим…
— Все, все, замолчи, хватит цитировать придуманный нами бред! — фыркнула Лия. — Ты абсолютно не внушаешь доверия!
— Это я просто еще кофе не выпил! — оправдывался Лек.
— Да получишь ты свой кофе!
… На редактуру у них ушло не менее двух часов: Лия все еще была зла, они с Леком спорили едва ли не из-за каждого предложения. Но к обеду речь была готова. К тому моменту Лии казалось, что она знает текст наизусть, как будто выступала с ней уже десятки раз.
— Сможешь произнести? — спросил Лек. — Если заплачешь, это будет только на пользу…
— Не дождешься! — поморщилась Лия. — Я не соглашалась на театральное представление.
Лек серьезно кивнул.
— Хорошо. Выходит, осталось договориться по поводу названия.
Название нужно было для канала вещания. Лек не собирался останавливаться на одной речи. Он намерен был установить постоянную связь с жителями Империи.
— Мы ведь составили целый список, — припомнил он.
Лия хмыкнула.
— Это не список, а издевательство! — она перелистнула документ, открывая искомое. Видимо, когда дело дошло до списка, они с Леком все еще были полны энергии, но уже слишком пьяны, чтобы выдать что-то путное. Двадцать позиций радовали разной степенью абсурдности.