Осколки моря и богов
Шрифт:
Решив, что маюсь глупостью, просто снова набрала номер напарника. Ни ответа, ни привета – только бесконечно длинные гудки. Может, и впрямь все бросить здесь и рвануть в Херсон? В конце концов, убитых не вернуть, а вот живым еще помочь можно.
Я глубоко вздохнула, ругая себя последними словами за панику. Пока рано. Могло случиться что угодно: вплоть до приезда любимой грабаровской тетушки из Одессы. А тетушка – это всегда тяжелая артиллерия, поэтому еще вопрос, кому хуже: мне или ему.
Дорога в Счастливцево не заняла даже получаса. Так бы везде. Вскоре
В село успею, но и озера следует изучить. Если уж кто и завелся тут нечистый, то лучше места и не сыскать. Но с виду было все как обычно. Возле озера стояли машины. Белокожие туристы спешно стягивали с себя одежду, чтобы окунуться в лечебные воды. Рядом прохаживались пышнотелые красотки в купальниках, обмазанные серой и черной субстанцией, которая в теории лечила от всяких болезней.
На меня косо глянули. Я хмыкнула. Давайте, барышни, топайте к лотку со свежими пирожками и булочками. Меня здесь нет.
Подойдя к озеру, я присела и опустила руки в воду. Пустила тоненькую энергетическую сеть на дно. Ладони тут же почти физически вытолкнуло. Так-так. Здесь кто-то живет и не очень любит Слышащих Землю. Или мне так показалось?
Руки быстро высохли. К моему удивлению, на коже остались меленькие крупинки соли. Вот это да! Местное мертвое море. Почти. Оглянувшись, я поняла, что не зря тут стоят душевые с пресной водой. Ибо если окунешься, а потом еще и на солнышке побродишь – станешь мумией.
Мимо меня пронесся малыш в панамке и бирюзовых плавках, щедро обдав брызгами. Я едва успела встать, однако окатило меня неплохо.
«Что ж, приеду в Херсон, Грабар смело сможет закусывать, как рыбой к пиву», – мелькнула не особо веселая мысль.
Я легонько притопнула, посылая по выжженной земле поисковый импульс. Миг – мутно-зеленая вода зашипела. Вскрикнула полная женщина, нежившаяся в прогретых солнцем волнах. Ничего страшного, все равно не поймет, подумает, что природное джакузи.
Сразу ничего не было – только заливистый хохот плескавшихся неподалеку девчонок. Но спустя полминуты по земле прошла слабая вибрация. Житель озера слал ответный удар. Но слишком слабый, чтобы что-то разобрать.
Я нахмурилась. Возможно, это ночное существо, поэтому беспокоить сейчас его глупо. Мигом накатила волна расстройства. В принципе можно было бы что-то узнать, но не вышло.
Обойдя озеро и прислушиваясь к шепоту земли, я только тяжело вздохнула. Ловить нечего, надо сюда прийти ночью. Неожиданно задул ветер, обжег горячим дыханием, зашевелил волосы.
– Не торопис-сь, – донесся из ниоткуда голос Игоря.
Я невольно вздрогнула. Шепчущий с ветром следит за мной. Все страньше и страньше, как говаривала Алиса из известного произведения.
Желудок внезапно заурчал, и я вспомнила, что с утра не ела. Купила на лотке пирожок, который можно было есть половину дня (по размеру) и не беспокоиться об опустошении кошелька (по цене). Краем глаза заметила белый вагончик с окошками с аккуратными шторочками в розовый цветочек. Рядом стоял стенд, достигавший мне пояса. На нем были изображены пчелы и надпись, гласившая: «Лечебный сон на ульях».
Я невольно хмыкнула. Кажется, многое про сон мне неизвестно. Пирожок, кстати, был с абрикосами. Внезапно очень свежий, горячий и безумно вкусный. Я даже удивилась: и когда успела такой аппетит нагулять? Обычно в жару есть не хочется.
Озеро пришлось покинуть ни с чем. Однако я уже четко решила, что обязательно наведаюсь сюда на обратном пути. Если уж есть возможность вытрясти информацию из местных обитателей, то этот шанс ни за что нельзя упускать.
…Дом Егора Васильевича Капраря, сторожа дач и пенсионера, находился в центре села. С ним, к сожалению, было сложнее, чем с Кристиной. Там был медальон, принадлежавший девочке. Тут – ничего.
О Капраре информации были вообще крохи. То, что нарыл Грабар, особо на подвиги не вдохновляло. Старик жил скромно, прикармливал бродячих котов и собак. Хозяйство имел скудненькое – маленький участок земли и живность в количестве трех печальных куриц. Впрочем, возможно, они были вовсе не печальными, но впечатление создалось именно такое. Как-то уныло очень они ходили по двору.
Дом был закрыт, однако запустения не чувствовалось. Олег поведал, что Капрарь был человеком тихим, скромным. Не скандалил, вел себя прилично, дружил с соседями. В Счастливцево обитал сам, дети уехали в Винницу. Поэтому когда мужчину нашли в собственном доме с рваными ранами, словно кто-то бил его острым крюком, а потом пытался протянуть его сквозь живую плоть, никто не мог поверить. Конечно, детали знали немногие, но слухи удивительным образом расползлись с невероятной скоростью.
Потоптавшись возле зеленой калитки с пошкарлупившейся краской, я тихонько пустила через землю энергетическую нить. Прямо к дому. Хорошо, что сейчас хозяев нет. Ведь явно чувствуется человеческое присутствие: то ли дети вернулись, то ли временно кто-то из соседей приглядывает за жилищем.
Дом отозвался: немного удивленно, но с затаенной радостью. Ведь когда умирает хозяин, то и дом погружается в траур, скорбя вместе со всеми. А порой и сильнее остальных. Поэтому, почуяв прикосновение Слышащей, способной говорить со стенами, немного отбросил тень горя.
Развернувшаяся перед глазами картина заставила замереть на месте. Плотным облаком окутали запахи и образы. Звуки слились в один нескончаемый поток. Да так громко, что захотелось закрыть уши.
Дом изо всех сил пытался мне показать, что было, но какой-то барьер упрямо мешал это сделать. Мне удалось лишь уловить смутную картинку: ночь, свет уличного фонаря, лай собаки.
– Кто там? – хриплый старческий голос, кажется, исходил из моего горла, хоть губы и оставались неподвижными.
В ответ – странный шорох и протяжный скрип.