Осколки нашей истории
Шрифт:
Электронная музыка уже настолько сильно ассоциируется у меня с Филом, что, если закрыть глаза, кажется, он здесь. Прижимаюсь лбом к окну автобуса, а сама представляю, что привалилась к Филу, сидящему рядом.
Я соскучилась.
В последние недели мы видимся реже обычного. У нас и раньше было полно своих забот, но сейчас Фил будто окончательно погряз в «делах». Он не особо посвящает меня в детали «второй работы», но я догадываюсь, что близится срок новой выплаты.
«Хватит ли ему денег?» – тревога пепельной вуалью окутывает сердце, но я развеиваю ее простым напоминанием.
Так ведь?
Мне требуется около десяти минут, чтобы по навигатору кое-как найти нужное здание, а потом чуть поменьше, чтобы отыскать зал. Это оказывается не слишком сложно. Достаточно попасть на нужный этаж, а дальше – двигаться на смех, в котором смешиваются знакомые и новые голоса.
Всех девчонок я уже видела на первом собрании, и сегодня каждая из нас пришла с парой. Зал с зеркальными стенами оказывается тесноват для нашей большой компании. Тренировка еще даже не началась, но внутри уже душно. А может, мне так кажется, потому что среди десятков лиц я не вижу самого важного?
– Всем привет! – громко произношу я, ступая на идеально ровный деревянный пол, и приветственно вскидываю руку.
Мне вторит многослойное эхо. Девчонки улыбаются и подсказывают, как найти раздевалку. Уже через десять минут я возвращаюсь в зал в спортивной форме: короткий черный топ и мешковатые штаны с резинками на щиколотках неплохо на мне сидят. Мне даже нравится этот новый образ. Но посмотрим, захочется ли примерять его вновь после первой тренировки.
Тренером оказывается взрослая подтянутая женщина с короткой стрижкой. Она просит нас построиться, а затем затягивает длинную речь о том, как рада видеть новые сияющие счастьем лица. Не знаю, о чьих именно физиономиях идет речь, но явно не о моей.
Я ежеминутно поглядываю на часы над входом и нервно кусаю губы. Мы вот-вот начнем разминку, а его все нет! Может, что-то случилось?
Но когда тренер уже подводит свою речь к концу, Фил таки появляется на пороге.
– Прошу прощения за опоздание!
Внутри меня все искрит, когда наши взгляды сталкиваются. Знаю, что на Фила сейчас смотрят абсолютно все, но как же приятно, что он продолжает глядеть лишь на меня одну.
Взъерошенный, как воробей, выпавший из гнезда. Дыхание частое, глубокое. А на смуглых щеках – едва уловимый румянец.
Фил виновато улыбается, но расслабляется, когда уголки моих губ тоже приподнимаются. Потом ему подсказывают, где раздевалка, а мы начинаем разминку. Неторопливо бегаем по кругу, разогреваясь. И в основном все движутся парами, которой пока что нет только у меня.
Фил занимает пустующее рядом со мной место, когда начинаем разминать плечевые суставы. Повторяем движения за тренером, которая попутно с этим поясняет: сегодня уделим внимание расстановке на сцене и отработаем красивый выход. Участницам придется часто то выходить вперед, то отступать, давая поблистать на сцене другим. И все должно быть красиво, гармонично и четко.
– Как фигурки в музыкальной шкатулке! Раз-два-три!
Среди участниц достаточно много танцовщиц. Это видно по тому, как девушки держатся: ровная спина, сведенные к позвоночнику лопатки, низко опущенные плечи и высоко вскинутый подбородок. Эти участницы похожи на лебедей грациозностью и плавностью.
Мне до них далеко, но я стараюсь. Тяну носок, держу осанку. Да и движения запоминаю достаточно быстро, хотя их немало. Приветственный выход действительно напоминает музыкальную шкатулку. Щелчок, и пары приходят в движение, в танцевальном повороте перемещаясь по кругу. Так мы по очереди будем оказываться у микрофона, чтобы представиться.
Помимо приветствия, будет еще достаточно этапов, но с расстановкой решаем на сегодня закончить. Последние сорок минут тренировки посвящаем самой важной детали, без которой невозможно представить ни один бал.
– Вальс танцевать очень просто, – заверяет тренер и подзывает к себе парня, что стоит к ней ближе остальных.
Его напарница смеется и достает телефон, чтобы запечатлеть происходящее на камеру.
– Смотри, – шепчет Фил, низко склонившись к моему уху. – Она совсем не верит в своего мистера.
Я боюсь пошевелиться. Не хочу, чтобы тепло, которым окутала внезапная близость, рассеивалось. Несмотря на то что мы с Филом были вынуждены всю тренировку держаться за руки, мне этого недостаточно.
– Раз-два-три! Раз-два-три!
Пока все смеются над тем, как тренер кружит неумелого бедолагу в центре зала, я через зеркало наблюдаю за парнем, что стоит за моей спиной. Одна рука Фила прячется в кармане черных джоггеров, а другая покоится на моем плече. Пробор раскидывает шоколадные локоны по обе стороны от высокого лба, но те все равно выглядят нарочито неопрятно. Как и весь Фил.
Он замечает мой взгляд в зеркале и вдруг расплывается в открытой улыбке, демонстрируя ровный ряд белых зубов с чуть выступающими клыками. Через зеркало вижу, как Фил, не разрывая наших взглядов в отражении, вновь наклоняется к моему уху:
– Я тоже скучал. Прости, что опоздал.
Тренер хлопает в ладоши, возвращая к себе внимание, и просит нас встать по парам и приготовиться танцевать. Мы с Филом отходим из слишком тесного центра и поворачиваемся лицом друг к другу.
– Кажется, нужно сделать так, – он кладет одну руку мне на талию, а на другую, отведенную в сторону, я кладу свою ладонь. – А теперь положи мне руку на плечо. Да, вот так.
Где-то в противоположном конце зала тренер смеется над одной из пар:
– Чего так встали далеко друг от друга? Не бойтесь, ну! Между вами не должно быть таких ворот!
Остальные пары моментально следуют совету. Я тоже придвигаюсь к Филу на полшага ближе. Наши тела почти соприкасаются, но я боюсь уничтожить эту дистанцию. Это ведь слишком интимно… Да и нужно ли становиться настолько рядом?
Но Фил сам убивает пространство между нами и вжимает меня в свою грудь.
Теперь он наверняка чувствует удары моего сердца и слышит даже самый тихий вздох. Потому и шепот мой наверняка коснется его слуха.