Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"
Шрифт:
– Ну же, Пол, – обратилась она к сыну. – Туши.
И трое самых близких его родственников хором запели: «С днем рождения тебя, с днем рождения тебя!..»
Пол нехорошо посмотрел на конопатую рожицу напротив. Осторожно прислонил гитару к стене, набрал в легкие столько воздуха, что едва не лопнул и – дунул...
– С днем рожде...
Внезапно в дружном хоре стало на один голос меньше. Майкл закашлялся, стер облепивший лицо крем и исподтишка показал Полу не по возрасту увесистый кулак.
... –
– Не знаю, – признался тот. – Я всегда говорил, что Оллертон – не самый лучший район города. Но чтобы шакалы...
– Какие шакалы?! В детской?!
– В детской? – удивился Джим. – Я думал, за окном... А еще это похоже на звук нашего парового пресса. Знаешь, туда засыпают отходы, и он начинает...
– Ты просто помешался на своей работе, – перебила мужа Мэри. – Надо встать и посмотреть, что там происходит.
– Надо, – согласился Джим.
– Чего же ты лежишь? Иди!
– Не хочется, – поежился тот.
– Та-ак, – протянула супруга. – Выходит, вставать придется мне. И если это все-таки шакалы, то только я в этом доме смогу защитить от них наших бедных мальчиков?!! – В ее голосе послышались истерические нотки.
– Ну, если ты настаиваешь... – Джим нехотя сел, свесив с кровати худые ноги.
И тут в дверь их спальни постучали.
– Да?! – неестественно громко крикнул Джим.
На пороге возникла фигура Майкла.
– Папа, он орёт...
– Кто? – не понял отец.
– Пол. Он орёт.
Дверь теперь была открыта, и звуки, разбудившие супругов, стали значительно яснее. Нестройный звон гитарных струн и душераздирающие вопли.
– Иди и скажи ему, что если он немедленно не прекратит ЭТО, с гитарой ему придется расстаться, – сказала Мэри.
Майкл с воодушевлением повернулся, чтобы бежать, но его остановил голос отца:
– Эй!
Майкл обернулся.
– Скажи еще, что завтра я покажу ему кое-какие аккорды.
Голые пятки простучали по дощатому полу, и через несколько секунд в доме наступила долгожданная тишина.
– Боже мой, – перекрестилась Мэри, – что ж это такое происходит с нашим Полом? Он всегда был таким послушным...
– Ирландская кровь, – не без гордости пояснил Джим, вновь поудобнее пристраиваясь к теплому боку жены. – А помнишь мой «Оркестр Джима Маккартни»? Не за то ли, как лихо я играл на трубе, ты в меня и влюбилась?.. Все в нашем роду были людьми музыкальными. Помнится, папаша Мак'Гиэр такое вытворял на волынке, что как-то раз односельчане чуть было не спалили его дом...
Джим проснулся и, покряхтывая, натянул носки. Собираться нужно было побыстрее. Машиностроительная корпорация «Нэйперз» находилась на другом конце города, а в отделе утилизации нарушителей дисциплины долго не задерживали.
Прошлепав
– Кто там застрял? – ткнул пальцем в дверь Маккартни-старший.
Вопрос был не слишком-то умен. Мэри он оставил в постели, и, выходит, кроме Пола в туалете быть некому. Майкл не удостоил родителя ответом, лишь, стиснув зубы, запрыгал еще интенсивнее. Отец подхватил его пляску, время от времени останавливаясь, чтобы постучаться.
«Это может оказаться и дизентерией... » – обеспокоенно думал он.
Вскоре к ним присоединилась Мэри. В Уолтонской больнице, где она служила патронажной сестрой, тоже не поощряли опаздывающих.
Через десять минут Джим принялся колотить в дверь кулаками и ногами. Майкл тихонько поскуливал в такт.
Щелкнул засов, дверь отворилась, и на пороге возник Пол. В правой руке он держал гитару. На лице его светилась мягкая мечтательная улыбка.
– Что ты там делал?!! – вскричал разъяренный отец семейства.
– Я дописывал песню, – невозмутимо ответил Пол и направился в свою комнату, напевая: «Знай, если я встречу тебя с другим, я убью тебя, детка!..»
Ошарашенное семейство застыло. Первым пришел в себя Майкл и, шмыгнув в туалет, задвинул засов.
Родительская пара, очнувшись, продолжила ритуальный танец.
Выйдя, Майкл глубокомысленно изрек:
– Хорошо, что наша фамилия не Моцарты.
– Это почему? – подозрительно поинтересовался отец, пропустив, как и положено ирландскому джентльмену, даму вперед, хоть и рисковал при этом чистотой своих кальсон.
– Тогда Пол запихал бы в сортир весь симфонический оркестр.
Новый учебный год Пол начал другим человеком. Вообще-то, средняя школа с пышным названием «Ливерпульский институт» Полу нравилась. Она вполне устраивала его. Дорога в высшее учебное заведение была отсюда прямой. А отец много раз повторял ему: «Приличный аттестат, сынок, главное, что тебе нужно. Или ты хочешь, как я, всю жизнь заниматься отходами?»
При всей своей любви к отцу и ко всему, что с ним связано, заниматься отходами Пол не хотел.
К необходимости носить форму и нелепого вида эмблему школы он до сей поры относился философски. «В конце концов, я – ребенок, – рассудительно говорил он себе. – А это обязывает. Мир принадлежит взрослым, и когда-нибудь он станет моим...»
Но сегодня с ним творилось что-то непонятное. Он не узнавал своих педагогов, а они не узнавали его.
Учительница английской словесности мисс Мэйфилд, двадцатипятилетняя пухлая шатенка с рельефным бюстом, всегда казалась ему симпатичной женщиной. К тому же ее декольте всегда было чуть глубже, чем у других, а юбка – чуть короче.