Осколки небесной синевы
Шрифт:
Тишина на том конце телефона сделалась испуганной. Понаслаждавшись явным замешательством нерадивой студентки, Демон продолжил:
– Знаете, можете бежать к своей подруге, даже передайте от меня привет.
– Серьезно?
– Конечно.
– тоном маньяка откликнулся Демон.
– Потому что вы уже опоздали на мою пару на полторы минуты. Казнить нельзя помиловать, Романова. Запятые поставьте сами.
После чего направился в аудиторию, проводив многообещающим взглядом шмыгнувшего туда студента.
Геля же, вместо того, чтобы стрелой мчатся
«Но еще один пропуск или опоздание, и я вам, Романова, не завидую. Совсем не завидую», - эхом раздалось в ее голове, после чего мысленный образ Кирилла Александровича стал напоминать черта с вилами и почему-то плеткой. От последней девушку и вовсе передернуло, особенно после того, как она вспомнила слова Русланы про явную симпатию к ней Демона.
Господи, Руслана! Все мысли о чертовых преподавателях и их странностях мигом испарились, а Геля прибавила шагу, хотя в душе продолжала чувствовать, что «пушной полярный зверь» совсем близко. Ну да чего уж там, сама виновата. Хотя она понимала, что по-другому поступить не могла. Неважно, пропустят или нет, главное - она туда приедет и хотя бы под окном постоит.
Уж сидя в тарахтевшей маршрутке, Геля от души посочувствовала Каю. Вот уж кто, наверное, рвется и не может приехать. Потом что наверняка Данила рядом с Русланой.
Больница находилась на конечной остановке, в мирном и зеленом районе. Вокруг нее стояли совсем старые пятиэтажные дома, росли огромные деревья, которые каждый год подрезали, чтобы они не задевали провода. А вокруг самой больницы раскинулся просто роскошный парк с кучей дорожек, скамеек и белок. Последние вели себя совсем нагло: практически залезали на колени и требовали еду.
Одну такую как раз прогонял от себя Даня.
– Видела таблички?
– поприветствовал он подошедшую Ангелину.
– Типа белок не кормите, у них уже ожирение. Как ветеринар говорю, им всем на диету пора. А она...вот зараза!
Последняя фраза относилась к окончательно распоясавшейся белке, попытавшейся утащить у парня пакетик с сухариками.
– Да нельзя тебе такое!
– прикрикнул на нее Даня.
– Вот, держи.
Он достал из кармана теплой яркой куртки пакетик с тыквенными семечками и пару штук отдал белке. Та немедленно скрылась в ближайших лысых кустах. Геля же, поеживаясь от холода, поинтересовалась:
– К Руське не пускают? Как она?
– Бушует.
– Даня помрачнел и уставился в замерзшую ближайшую лужу.
– От наркоза отходит, неадекватная. Она тебе тоже звонила?
– Ага, я с пары удрала.
– Арина тоже удрала, уже подъезжает.
– Даня посмотрел куда-то за спину Гели, помахал рукой. Обернувшись, девушка увидела Арину, которая обходила лужи, чтобы не поскользнуться на высоких каблуках модных сапог. Как всегда близкая подруга Русланы выглядела обворожительно, а синее приталенное пальто отлично сочеталось с красным шарфом и такой же сумочкой. Светлые волосы мягкими локонами струились по плечам и спине.
– А вы чего здесь?
– удивилась
– Не пускают что ли?
– Не пускают.
– подтвердил Даня.
– Но там Кира Леонидовна, она обещала договориться, чтобы нас пустили хотя бы на пару минут. Только пусть сначала Руська там придет в себя.
– Неужели наркоз так действует?
– удивилась Геля, не сталкивавшаяся прежде с такой проблемой. Арина лишь фыркнула.
– Здрасьте приехали! Там такие глюки иногда ловят. Да, Данчик?
– Ловят.
– подтвердил парень рассеянно.
– И люди, и животные. Один кот у нас в стационаре, когда от наркоза отходил, орал и пытался свой хвост кусать. А моя сестра после кесарева громко признавалась в любви всей врачебной бригаде, мужской ее части. И обещала назвать ребенка в их честь.
Все трое замолчали, наблюдая за шмыгающими среди пустых скамеек белками. С неба сыпал редкий снежок, таял, опустившись на землю. Деревья царапали ветками низко плывущие серые облака.
Арина постукивала каблуком по асфальту, то и дело косясь в сторону входа. Как назло, сейчас шел «тихий час» и даже внутрь никого не пускали. Геля стучала зубами и уже жалела, что решила выпендриться и надела сегодня короткую черную куртку с мехом на воротнике. Пятая точка медленно, но верно замерзала.
– Даня, - вспомнила Геля вдруг, - а Руслане правда больше нельзя прыгать?
– Не знаю пока.
– откликнулся парень.
– Но скорее всего - да. Да ладно, Руська сильная, она справится. Это вон Аринка бы истерику закатила, но она и дольше этим делом увлекается.
– Ха!
– фыркнула блондинка.
– А то ты Руслану не знаешь. Она рогом упрется и скажет, что будет прыгать. И никто ей не указ.
От дверей больницы отделилась фигура в распахнутом пальто. Кира Леонидовна торопливо шагала в сторону молодых людей и размахивала руками, привлекая к себе внимание.
– Девчонки, по домам, вас к Руське пустят завтра. Даня, на пять минут под мою ответственность. Пошли быстрее.
Парня сдуло со скамейки, его обалдевшим взглядом проводили даже белки. Арина же с Гелей только обиженно заморгали, понимая, что вредничать бессмысленно.
– Вот блин!
– блондинка не выдержала и пнула основание скамейки, не заботясь о том, что может ободрать сапог.
– Ну какого, а? Данька - черт везучий.
– Пойду я на остановку.
– Геля поправила сумку.
– Ты идешь?
– Я Даньку дождусь, нам с ним в одну сторону, и он на тачке. Оппа!
Девушки так и замерли: они оба узнали прошедшего в отдалении парня в коротком темно-сером пальто с капюшоном. Не заметивший их Кай бегом взбежал по ступеням больницы и скрылся за дверью.
– Сейчас. Будет. Трындец.
– медленно произнесла Арина.
– Вашу. Маму.
***
Арина с Гелей, временно забыв о взаимной неприязни, бросились ко входу в больницу, где попытались штурмом проложить себе путь в палату к Руслане. Но сидевшая на вахте суровая медсестра и не менее суровый охранник не прониклись выкриками девушек.