Шрифт:
Глава 1
В сотый раз за последний час подхожу к небольшому окну и сквозь потускневшее от времени стекло выглядываю на улицу. Стараюсь разглядеть в темноте силуэт Инглаба, приближающегося к дому. Но на улице так же темно и пусто, как и раньше.
Странное предчувствие давит тяжестью на грудь. Может что-то случилось? Так поздно он ещё никогда не возвращался. Отхожу от окна, вздыхаю, оглядывая небольшую комнатушку, к которой никак не привыкнут глаза. Скудный ужин, приготовленный на последние продукты в доме,
Беру в руки айпад, сажусь на диван, мысленно прощаясь с ним. Он единственное из всего, что осталось не проданным Инглабом, чтобы было на что жить, пока у него не получится найти работу. А так как денег у нас совсем не осталось, придётся распрощаться и с этим гаджетом.
Захожу в сеть, ищу нужное мне видео с передачей, где берут интервью у отца. Перематываю вперёд.
— Господин Мураз, многие заметили, что на торжестве в честь вашего юбилея не присутствовала ваша дочь. С чем это связано? — задаёт очередной вопрос ведущая.
Даже через экран я вижу, как едва заметно под глазом у него дёргается жилка. Только самые близкие знают, что это говорит о злости, вспыхнувшей в нем. Но он улыбается, смотрит на неё так, что ведущая против воли краснеет. Не смотря на его преклонный возраст, перед ним все ещё ни одна женщина не может устоять.
«Если у мужчины приличный банковский счёт и власть, он не имеет возраста» — любит подшучивать он.
Я уже дословно знаю, что папа ответит на этот вопрос. Пересмотрела этот момент не раз, но всё равно моё сердце замирает в ожидании.
— Моя дочь находится сейчас в Америке, на стажировке, — отвечает с уверенностью лживого политика.
Меняет расслабленную позу, наклоняется вперёд, смотрит прямо в камеру и более жёстким тоном обращается ко мне через экран:
— Но она очень скоро вернётся домой!
Конечно, я улавливаю его скрытый приказ. Даже спустя год он не хочет принимать мой выбор. Уверен, что я вернусь назад. Я продолжаю смотреть на него через экран иборюсь с тоской в сердце по нему. Наверное, ни у кого нет такой привязанности к отцу, как у меня. Папа всегда обожал меня. Единственная девочка, самая младшая в семье, после четырёх сыновей. Он баловал меня, как это было только возможно и мне всегда было всё дозволено. Любая моя прихоть тут же исполнялась. Но я не знала, что придёт время и за это придется платить. Что мне предстоит принести себя в жертву, ради устойчивости бизнеса отца.
Его властность, уверенность, что он знает, как будет лучше для всех, возмущала всегда. Но когда это коснулось лично меня, всё моё нутро воспротивилось этому. Побудило к протесту и бунту. Как бы сильно я не любила отца, у меня не было намерения жить по его сценарию, выходить замуж за того, кого выбрал он.
А обида, что он не желает принять мои чувства и желание быть с Инглабом, вынудили меня уйти из дома.
Отец в свою очередь сделал всё, чтобы я вернулась назад. Заблокировал все мои счета и карты. Мне повезло, что я успела снять приличную сумму наличных, прежде чем он это сделал.
Услышав звук подъезжающей машины к дому, поднимаюсь на ноги и снова бегу к окну. Вижу, как у нашего дома тормозит внедорожник, открываются двери, и выходит Инглаб. Автомобиль тут же уезжает. Он направляется к дому, слишком долго открывает деревянную калитку, что-то в его походке заставляет меня насторожиться. Бегу к двери, открываю и вижу его лицо в ссадинах.
— Что произошло? — произношу испуганно.
Бросаюсь к нему, мое сердце уходит в пятки. Инглаб обходит меня стороной, заходит в дом.
— Что случилось, кто тебя избил? — следую за ним хвостиком.
Он бросает на меня, незнакомый мне ранее, раздражительный взгляд. Хмурится. Лезет в карман джинсовой куртки, достаёт свой старый кнопочный телефон.
— Звони отцу, — протягивает мне его.
Я впадаю в осадок. Боже! Что? Неужели это дело рук отца? Но это не в его духе.
— З-зачем, — спрашиваю я, — Ты объяснишь, что происходит?
Игнорирую протянутый телефон, подхожу вплотную к нему, трогаю ссадины на его лице, рассматривая их. Молюсь про себя, чтобы отец не был причастен ко всему этому.
Инглаб грубо хватает мое запястье, отбрасывает руку от своего лица, чем приводит меня в ступор. Он никогда раньше не обращался со мной таким образом.
— Я сказал позвони отцу, Камилла!
Не узнаю его голос. Интонацию. Тон. Все чужое. Словно вовсе не он стоит передо мной, а совершенно другой человек. Страх и непонимание того, что происходит охватывают меня.
— Зачем мне ему звонить? — спрашиваю вновь.
— Деньги проси. Тридцать тысяч долларов!
— Ты что с ума сошел? Зачем тебе такая сумма? — произношу ошарашенно.
— Я проиграл в карты. И если через два часа не отдам, меня пристрелят, как собаку. Ты не представляешь, что это за люди, — он хватается за голову, в его голосе слышатся истеричные ноты.
Инглаб начитает ходить по комнате, подходит к окну, вглядывается в темноту, словно рассматривает, есть ли там кто. Потом поворачивается ко мне. В его глазах страх и мольба.
— Камилла, позвони отцу, пожалуйста. Попроси денег. Милая, для него это пустяковая сумма, — ласково произносит он, и я понимаю, что передо мной умелый актер и мошенник. — Ты же не хочешь? Не хочешь, чтобы меня убили?
— Как проиграл в карты?
– все ещё не веря в правдивость его признания, спрашиваю я,
Эта новость становится для меня настолько неожиданной, что мысли путаются и спотыкаются друг о друга.
— Ты что играешь? Все это время...все мои сбережения, всё, что сдавал в ломбард, ты спускал на игру?
—А что мне было делать? Ты забыла, что из-за твоего старика я не могу найти работу, — чуть ли не плача, произносит он.
— Это не оправдание Инглаб! — повышаю тон, — Я не стану звонить отцу и просить у него деньги.