Осколки Русского зеркала
Шрифт:
– Лариса Степановна в этом особняке выполняет какую-то свою обязанность, – будто отвечая на незаданный вопрос, поразмыслил вслух Давид. – Конечно, мы должны быть благодарны ей за неожиданный экскурс. Знаешь, мне кажется, вовсе не Николай Сергеевич Чертков назначил её в администраторы.
– Действительно, – подхватила Бусинка. – Графа самого не пускали в собственный дом! Дескать, ваши предки давно подарили всё государству!
– Вот-вот, – согласился Давид. – Только хозяева у этого дома появляются не имеющие ничего общего с Россией. Кто мешает реставрировать здание сейчас? Граф готов был выделить средства! Одно время – Лариса Степановна подтвердила – в Доме Чертковых хотели устроить учебное заведение. Но почему ничего не устроили? Мне кажется, продолжается соблюдение большевистских заповедей – экспроприация, а попросту воровство.
– Даже если это так, ты всё равно ничего никому не докажешь, – пожала плечами Вилена. – Только заработаешь ещё с десяток врагов на свою голову. Оно тебе надо?
– А кому надо?! – взъерепенился Давид. – Кому надо молчать, когда родину твою продают с молотка и объявляют, что всё происходит на законных основаниях? Я молчать не собираюсь! Я русский!
– Хорошо, хорошо, – Вилена даже остановилась, повернула Давида лицом к себе и погладила по голове. – Хорошо. Успокойся. Если хочешь, мы сейчас выйдем на клумбу, где когда-то стоял памятник Дзержинскому, и начнём орать о Кремлёвских лиходеях, о депутатах, продавшихся американским архантропам. Можно ещё вспомнить про одностороннее разоружение, навязанное нам той же Америкой. Как думаешь, долго мы орать будем?
– Да не собираюсь я ничего орать, – досадливо отмахнулся Давид. – Надо дело делать, ибо сказано Иисусом Христом: судите Меня по делам Моим.
– Согласна, – кивнула Вилена. – Только объясни сначала, в чём ты видишь суть дела? И что реально мы с тобой сейчас сможем сделать?
– Реально? – переспросил её парень. – Вот с этим я и хотел обратиться именно к тебе.
– Ко мне?
– Да-да, к тебе, – Давид подарил девушке настороженный колючий взгляд, будто Вилена была бойцом лагеря противника, но по случаю безвыходного положения обратиться было больше не к кому. – Ты проговорилась, что знакома с московскими диггерами. Или я что-то путаю?
– Нет-нет, всё так, – подтвердила Бусинка. – Я поняла. Ты хочешь, чтобы ребята показали нам вход под землю в центральном районе? А точнее, в районе Лубянки?
– Ты поразительно догадлива, – усмехнулся Давид.
– Хорошо, – в глазах девушки опять прыгали лукавые огоньки. – Хорошо, я договорюсь сегодня же. Для этого нам надо опять вернуться ко мне домой, взять записную книжку с номерами телефонов и посидеть с полчасика на дозвонах. Идёт?
– Если нет ничего лучшего, то я согласен.
– Твоего согласия не достаточно, – перебила парня Бусинка. – Ты должен пообещать мне, что не будешь возражать против моего участия в путешествии по подземным лабиринтам.
– Ещё чего, – фыркнул Давид. – То, что ты называешь путешествием, скорее всего, выглядит как военная вылазка с полной выкладкой. Соображаешь?
– Я готова выложиться!
Это заявление, произнесённое с искренним желанием не быть причисленной к ненужному балласту, развеселило Давида до слёз. Но он не стал объяснять девушке, что такое «полная выкладка», а просто согласно кивнул. Во всяком случае, без Вилены быстро связаться с диггерами не получится, а под землёй, возможно, она не окажется обузой.
Во всяком случае, наша парочка снова отправилась на квартиру к Вилене и та, не откладывая дела в долгий ящик, связалась-таки по телефону с одним из своих знакомых экстремалов Дмитрием Казанкиным. Тот, узнав о сути вопроса, сразу посоветовал напрямую связаться с Вадимом Михайловым – одним из лучших исследователей московского дна. О встрече договорились тут же. К вечеру Давид и Вилена уже ехали на свидание с диггером-профессионалом.
Вадим Михайлов, не мудрствуя лукаво, пригласил желающих с ним познакомиться к себе домой. Жил он недалеко от Киевского вокзала, так что в метро без пересадок и переходов доехали довольно быстро.
Хозяин квартиры открыл дверь почти сразу после звонка, будто дожидался гостей у двери. Квартира диггера не отличалась ничем особенным, разве что на стене возле письменного стола были наклеено множество цветных и чёрно-белых фотографий подземных коридоров, пещерных гротов, карстовых провалов и вертикальных колодцев.
– Это всё находится под Москвой? – удивилась Вилена, разглядывая живописную экспозицию.
– Да, почти всё, – кивнул хозяин. – Я начал заниматься изучением московских подземелий ещё со школьных времён. Когда мне было двенадцать лет, мы с друзьями из соседнего двора любили залезать в старый подвал заброшенного дома, находившегося неподалёку. Мы изучали его постепенно и вот однажды обнаружили лестницу, ведущую глубоко вниз. Спустившись по ней, попали в длинный, но с высоким потолком коридор, по стенам которого виднелись, насколько хватало света, деревянные полки. На них везде стояли стеклянные сосуды различных форм и размеров. Мы разглядели, что в этих склянках были заспиртованы странные существа. Согласитесь, такая находка никого не оставит равнодушным. Как выяснилось позднее, в подвале размещалась часть не до конца вывезенного склада Института океанологии.
Кстати, вот несколько фотографий оттуда. Мы как завороженные бродили по обнаруженной нами кунсткамере, разглядывая различных уродцев. Помню, фонарик был тогда только один на пятерых. У остальных горели самодельные факелы из газет. Выбравшись наружу и наперебой обсуждая находку, мы поклялись друг другу, что создадим настоящую экспедицию спелеологов, которая займётся исследованием подземных трущоб советской цивилизации.
И могу похвалиться, что практически все мы остались верны своей клятве. Просто я этим занимаюсь более плотно, чем остальные, вот и выбился в председатели колхоза диггеров. Но сколько нам войн с внешним правительством пришлось перенести, даже вспоминать не хочется. Практически всегда натыкались на «не положено» потому, что «не покладено». А кто и что положил или поклал – это к делу не относится.
– Вы только что сказали «с внешним правительством», – прервал хозяина гость. – Это как понимать?
– Так и понимайте, – усмехнулся Михайлов. – Потому что внешняя Москва и внутренняя, то есть андеграунд, две огромные разницы. Скорее всего, два разных мира, ничуть друг на друга не похожих.
– Да уж, мы с Давидом как-то раз столкнулись с одним из жителей подземного мира, – подтвердила Бусинка. – Это путевой обходчик в метро на Лубянке.
– Оба-на! – обрадовался Вадим. – Если уже сами кое-что видели, то с остальным легче будет. Мы на сегодняшний день уже открыли двенадцать подземных уровней и двадцать четыре подуровня. Причём, на каждом своя жизнь, свои призраки, монстры, хохрики и просто жители.
– Жители? – перебил его Давид. – Вы хотите сказать, что сейчас под Москвой имеются подземные жители?
– К сожалению, они были всегда, – отрезал Вадим. – Совсем недавно пришлось показывать МЧСовцам как пройти в подземелье на Дорогобужской улице. Один отряд сверху штурмовал завод за колючей проволокой, выпускающий исключительно игрушки, а второй из-под земли.
– Детские игрушки – за колючей проволокой? – усомнилась Вилена.
– Вот именно! – подхватил Михайлов. – Эта улица находится на западе Москвы, недалеко от МКАД. Под вывеской «игрушки» там оборонщики собирали зенитно-ракетные комплексы «Игла». Выполняли секретную работу гастарбайтеры из Средней Азии, то есть жители зарубежья. Естественно, что их оттуда не выпускали, а деньги за выполненную работу делили меж собой наши доблестные генералы.