Осколки Сампо
Шрифт:
В обиду свои не дадут, в беде не бросят, но и не скроешь от них ничего. Даже если захочешь скрыть. Дай повод – обсудят каждый твой шаг. «Куда собрался, Оутойнен? Опять к лешему в гости? Ты ж, поди, уже надоел ему хуже горькой редьки!» – и попробуй объясни тогда старшим, что просто пошёл в лес за хворостом. А уж если угораздило родиться младшим – считай, до старости останешься для своих ребёнком. Будут опекать и заботиться, не думая о том, надо это тебе или нет: «Тойво, надень шерстяное! Тойво, иди домой, поздно!» – и так постоянно.
До того, чтобы самому сделаться старейшиной, просто не доживёшь. Не нравится – дерзай, отделяйся. Найди подходящее место в ничейном лесу, приготовь подсеку для будущей пашни, заведи скот, построй новый дом, только побольше – ни одна женщина за тобой в землянку идти не согласится. Но поспешай – лето в северных краях недолгое, а зимой как следует не обустроишься.
Правда, Тойво в своих странностях был не одинок. Он дружил с рунопевцем Антеро, своим родным дядей по отцовской линии. Антеро, так же как Тойво, был младшим сыном предыдущего старейшины, так же считался чудаком – любил поболтать и посмеяться, знал множество сказок, рун и легенд, умело играл на кантеле [20] . Много времени Антеро проводил в лесах и на болотах с ведуном Вироканнасом, и тот не возражал, хотя и считал уединение великим благом. Поговаривали, что старый ведун понемногу передавал младшему родичу своё искусство. Но сам Вироканнас об этом молчал, его мысли оставались тайной для всех, и односельчане поглядывали на Антеро с усмешкой, хотя и любили его весёлые песни на праздниках.
20
Карело-финский музыкальный инструмент, похожий на гусли. Под аккомпанемент кантеле исполнялись руны.
В самом деле, мужчина тридцати лет, крепкий и здоровый, в прошлом путешествовавший по Варяжскому морю и в земли венедов, Антеро так и не завёл ни своего дома, ни своей семьи. Уже ушёл и поселился на другом берегу Сувантоярви средний брат, Урхо, но Антеро, возвратившись из странствий, по-прежнему жил в родительском доме вместе с семьей своего старшего брата Кауралайнена, к тому времени ставшего старейшиной рода. Казалось, что Антеро (или Антти, как звали его по-родственному) и не думает жениться – на вопросы об этом он только смеялся да отпускал прибаутки.
Тойво знал, что под весельем Антеро таилась старая боль, загнанная им в самый глухой закоулок души и надёжно скрытая. Долгими осенними и зимними вечерами рвалась та боль наружу, прорастала сквозь память, застилая и без того тёмные небеса. В такие часы Антеро становился угрюмым и молчаливым, пропадал в укромных местах, где никто не тревожил его расспросами. Там он подолгу сиживал в одиночестве, и кантеле – верный друг и помощник рунопевца, – плакало в его руках, но чаще издавало какие-то нестройные звуки.
Дней семь назад Антеро в числе еще нескольких мужчин из рода Сувантолы ушел на торг в Виипури, чтобы продать часть мехов, добытых зимой, и запастись у прибрежных ингров солью и вяленой морской рыбой. От Виипури до Сувантолы не так уж далеко – всего пара дней пути, но Тойво селение ингров казалось далёким и загадочным, потому что самому ему никогда не приходилось уходить так далеко от дома. Нет, приходилось, конечно – на охоту или на рыбную ловлю со старшими, но то все в леса да на озёра, а так чтобы к соседнему народу – ни разу. И хоть селение Сувантолы немалой величины – одних только жилых домов целых три, но в Виипури, говорят, домов в разы больше, а людей за день не перечесть, да еще иноземцев столько! Вот бы отправиться в Виипури вместе с Антеро, а лучше – еще дальше, за озёра и море! «А коз кто пасти будет? – тут же спросил изнутри кто-то строгий, очень похожий на отца. – А по хозяйству мне кто поможет? Давай все за море уйдём, а дом без нас как-нибудь выстоит!»
Да, с этим не поспорить. Работы по хозяйству дома хватит на всех, и ещё останется – и скот пасти, и хлеб растить, и рыбу ловить, и по дому… А всё-таки безумно хочется увидеть мир за пределами родного селения!
День подходил к концу, и Тойво гнал стадо домой по тропинке вдоль берега озера. Вот уже показалась знакомая развилка тропы – справа за деревьями виднеется частокол селения, слева – пристань, где хранятся лодки. И сейчас от пристани навстречу Тойво шло несколько человек – тех самых, что недавно уезжали в Виипури. Они только что вернулись, и сейчас несли к селению припасы, купленные на торге.
– Кто вы, путники, и что привело вас к причалам Сувантолы? – зычно спросил Тойво, в шутку подражая героям рун.
– Опять Оутойнен балуется, – проворчал пожилой Кари. – Все никак не повзрослеет!
– Все бы тебе ворчать, дружище, – улыбнулся Антеро, и так же зычно ответил: – Идем с делами благими! Домой, значит, возвращаемся из Виипури! Здравствуй, Тойво!
– Доброго вам вечера, сородичи! Здравствуй, дядя Антти! – Тойво улыбался до ушей. Он был несказанно рад видеть своего друга. – Как прошла дорога? Что нового в Ингрии?
– А о чём бы ты хотел услышать, Тойво?
– Обо всём, конечно!
– Помилосердствуй! – рассмеялся Антеро. – Если стану рассказывать обо всём прямо здесь, мы и к утру до дома не дойдём, ты меня знаешь! Ещё будет время, тогда и расскажу про всё как следует! Другой раз возьму тебя с собой, если отец твой разрешит, тогда сам всё увидишь. Да скажи мне, где он, наш ижандо, есть? Мне бы видеть его.
– Да вроде дома должен быть, – Тойво махнул рукой в сторону частокола. – Пойдёмте, я тоже домой возвращаюсь.
Селение стояло на холме недалеко от берега озера – три жилых дома, несколько амбаров и хозяйственных построек, новая баня – просторная, способная вместить сразу многих. Все это окружал высокий частокол с мощными воротами, чтобы ни лихие люди, ни дикие звери не могли потревожить жизнь хозяев. В каждом из домов было по два этажа: внизу – хозяйственный двор, стойла для скота и мастерские, здесь же в сухом месте под потолком хранили сено; наверху – жильё хозяев. Все было устроено для того, чтобы в непогожую пору как можно реже выходить на улицу.
Окна и крыши домов украшали резные доски с узорами солнца – нечастого, но самого желанного гостя на северных небесах, а срубы построек опирались на камни-валуны с берега озера. Выше прочих стоял дом ижандо – самый большой, старший в селении. Видно было, что к нему, как ко всему подворью, приложили руку заботливые люди – предки Кауралайнена строили на совесть.
Под стать предкам был и сам старейшина – домовитый, крепкий хозяин. Десять лет назад возглавил Кауралайнен род Сувантолы, и с тех пор трудился, не покладая рук, с первых лет снискав уважение сородичей. Под его началом селение росло и крепло, рядом с жилым домом выросло еще два новых, дремучие леса уступили людям немало места для пашен, двор заново обнесли частоколом выше и прочнее старого. Род умножался и богател, а еще недавно маленький лесной хутор уже обещал стать деревней, дело за малым – вести о славной жизни в Сувантоле разойдутся по окрестностям, люди пожелают присоединиться, построят новые дома, распашут земли и нарожают детей. Тогда можно будет сказать, что не напрасно старался Кауралайнен, и еще долго будут ставить его в пример подрастающему поколению. А посему – вперед, старина, за работу! Рассиживаться некогда.