Осколки Солнца
Шрифт:
— Моя спина!
— Прости, я увлёкся. Но может быть, тебе не стоит торопиться? Мы могли бы остаться здесь еще немного…
То, что стояло за его «остаться» было понятно нам обоим. Но моя симпатия к Рейнарду никак не тянула на страстную увлеченность. Да и в отношениях я всегда была сугубо прагматична, а интрижка с учителем брата едва ли перерастет во что-то серьезное.
— Думаю, мне все же стоит вернуться.
— Не стоило спрашивать, — Эмбер сделал шаг назад. — Наверное, все дело в фотографиях. Уже тогда увидев
— Если только не в отеле, — я смягчила свои слова улыбкой. — Ох, Рейнард, мы в Рице?
— Да, а что?
— Здесь работает моя знакомая. Она учится в школе искусств на несколько курсов младше. Будет плохо, если меня увидят в сопровождении мужчины. Пойдут слухи. Ты мог бы меня не провожать?
— А если тебе станет плохо? Я собирался нанять машину.
— Здесь идти минут двадцать, и пока я чувствую себя вполне сносно для прогулки.
На самом деле я была слишком смущена произошедшим, и скорее хотела остаться одна. Кажется, наконец-то Рейнард это понял.
— Хорошо. Но твоя пелерина осталась в Варьете. Я заберу ее позже, а пока ты можешь взять моё пальто.
— Оно будем мне слегка великовато.
— Пускай. Зато не замерзнешь, — строго сказал Рейнард.
В итоге выглядела я почти как чучело — в мешковатом пальто, из-под которого выглядывал белый подол, бальных туфельках и длинном шарфе, намотанным в несколько слоев. Хорошо хоть шлейф удалось спрятать, прикрепив его к поясу платья.
— Вот, так тебя и вовсе никто не узнает, — попробовал подбодрить меня Эмбер, пряча за пушистыми ресницами лукавый блеск глаз. — Тогда я зайду к тебе… завтра?
Я кивнула, пряча ладони в карманы. И наткнулась на что-то жесткое. Рукоять?
— Ты что-то забыл…
В руках у меня оказался пистолет. Рейнард тут же поспешно забрал его.
— Зачем учителю католической школы пистолет?
— Лишь меры предосторожности. Мне дали его после случившегося в Варьете.
Объяснения казались убедительными. И все же стоило ли связываться человеком, который так спокойно носил с собой оружие?
— Теперь ты мне окончательно перестала доверять, — вздохнул Эмбер.
— Мне просто не нравятся недомолвки. И если за членами вашего общества кто-то охотится, то я бы не хотела, чтобы это коснулось Клода.
— Общество Орлеанского способно справиться со своими врагами. Даже если проблема и есть, мы легко ее разрешим, как делали это и прежде. Мы способны защитить. И Клода, и тебя.
— Почему у меня должны быть проблемы? Я была лишь случайной жертвой, ты сам сказал.
— Мне кажется, здесь недоговариваю не только я. Вчера ночью… ты и вправду не помнишь, что произошло?
Меня будто в чем-то подозревали, и это злило.
— Нет, я же сказала! Только ту мертвую девушку. Не знаю, может, меня ударили по голове, и воспоминания стерлись.
— Если тебе что-то или кто-то угрожает или запугивает, то не стоит этого скрывать. Я помогу тебе.
Никогда мне еще так настойчиво не пытались помочь. Только вот радости я от этого не испытывала, так как ничего не понимала.
— Кто меня может запугивать? — я попыталась скрестить руки на груди, но запуталась в слишком длинных рукавах.
— Доктор сказал, что у тебя есть старые следы на шее.
— Как это связано? У меня просто аллергия. Ты хочешь помочь мне с лечением?
Взгляд Рейнарда был таким пристальным, что становилось неуютно. Я напряглась, ожидая худшего, но тут он отвел глаза. Напряжение сразу ушло.
— Может, тем лучше, — туманно отозвался он, пожимая плечами. — Тебя точно не проводить?
Я сердито помотала головой и поспешно вышла. Если мужчина хорош собой, образован и обладает приятным характером, то он точно что-то скрывает. К примеру, любовь к другому мужчине. И это не самый худший вариант. Вот у этого экземпляра, возможно, что-то не в порядке с головой.
Но как бы я не ехидничала, беспокойство не проходило. Что-то было не так не только с месье Эмбером, но и со мной. Когда я очнулась, то так плохо себя чувствовала, что не слишком беспокоилась о тумане в голове. Но прошло несколько часов, и ничего не прояснилось. Пострадали воспоминания не только о вечере, но и другие, более ранние. Память подкидывала несвязные куски, которые никак не могли соединиться. Чего-то не хватало.
Чем больше я думала об этом, тем страшнее мне становилась. Воздуха стало не хватать, а в груди закололо. Тошнота подкатила к самому горлу. Я еле дошла до вестибюля, и скорчилась на диванчике, закрыв лицо руками. Меня била дрожь.
— Вам плохо, мадмуазель?
— Можно мне… воды?
Я еле донесла стакан до рта, но смогла сделать лишь небольшой глоток. Горло сжалось от болезненного спазма. Стакан выскользнул из рук и разбился прямо у меня под ногами. Я испуганно посмотрела на юношу в ливрее.
— Простите!
— Может быть, позвать кого-нибудь? Вы пришли с кем-то?
С кем я… пришла? Не могу вспомнить. Мысли путались.
— Мадмуазель?
— Я должна пойти домой. Меня ждут. Как я здесь оказалась?
Теперь к встревоженному голосу, мучившему меня, добавилось еще нескольких. Хотелось спрятаться и исчезнуть. Почему от меня всем что-то нужно? Не в силах терпеть чужие взгляды, я вскочила, попыталась пройти мимо столпившихся вокруг меня людей. Кто-то попытался удержать меня за плечо, и я испуганно оттолкнула его от себя.
— Да девица не в себе! Кто ты вообще такая? — сердито спросил меня дородный господин.
Я закрыла уши ладонями и зажмурилась. Пусть они все уйдут, пусть меня не трогают!