Осколки Солнца
Шрифт:
Родители думали, что мне платят стипендию в школе. Но реальность была гораздо более суровой. Хорошо хоть сама учеба была бесплатной. Но оплата пансиона, красок, кистей, еды, одежды… парижские цены были просто грабительскими!
Многие мои сокурсницы, те, кто не успел выскочить замуж на первом курсе, или были на обеспечении своих семей, или находили себе богатых покровителей. Но я не готова была становиться содержанкой. И старалась хоть отчасти соответствовать тому воспитанию, что привил мне отец. Я не пила алкоголь, не курила опиум
Пожалуй, нужно все же поддаться порокам, хотя бы некоторым. Тогда я стану неинтересной этому вампиру, и он забудет обо мне. Хотелось бы надеяться.
Глава 2. Ты полна сюрпризов
— Клэр, это ты?
Изумленный голос принадлежал моей сокурснице, подруге и бывшей соседке по комнате Луизе Креспен. Редкой красавицы, которая свела с ума почти всю мужскую половину школы искусств. Но она вышла замуж за одного из наших преподавателей еще на первом курсе, поэтому никто не смел посягать на ее добродетельность. Ревнивый нрав месье Креспена, гениального художника, прекрасного учителя и знатного дебошира был знаком всей творческой богеме Парижа. Только Луиза ничего и не подозревала, считая своего мужа едва ли не святым человеком.
— Да. Эт я. Собсной прсной.
Язык немного заплетался. Звучало смешно. Я хихикнула, и положила тяжелую голову на стол. Стол был липким и пах пивом. Но все равно кабак хороший. И такие вежливые посетители! Только немного надоедливые. Все время норовят подсесть и еще чем-нибудь угостить. Но мне хватало и того, что я купила сама. Леграны не берут ничего, не заслуженного тяжким трудом!
Луиза огорченно всплеснула тонкими изящными руками.
— Ты выпила половину бутылки вина в одиночку? Это так на тебя не похоже! И чем от тебя так отвратительно воняет? Будто табак смешали с чем-то еще…
— Чснк. Пнтно?
Художница покачала светловолосой головой, и я вытряхнула из карманов все свое богатство.
— Чеснок? Святая Дева Мария! Криста говорила, что ты последние несколько дней была как сама не своя, но видеть это собственными глазами особенно больно.
После встречи с вампиром я пару дней просидела в пансионе, с ужасом ожидая, что со мной начнут происходить перемены. Свет будет жечь глаза, захочется крови, начнут резаться острые клыки… Ничего подобного не происходило, кровосос под окнами не появлялся, и я немного успокоилась.
Но решила немного подстраховаться. Купила старую трубку у Николя, одолжила табака у знакомой, и для верности решила приобщиться к студенческим гулянкам, которые до этого упорно игнорировала. Вот только конец лета оказался для этого не лучшим временем. Многие из моих знакомых еще не вернулись в Париж из пригорода и провинций, другие были по уши в работе, третьи оказались не слишком подходящей компанией для первого приобщения к ночной жизни города. После того, как меня вместо кабаре едва не затащили в бордель, решила ограничить круг своего общения. Потому что так далеко заходить я не собиралась.
Кабак "Морлека" на Монмартре, где я уныло надиралась в одиночку, был выбран по большей части потому, что он считался довольно респектабельным в нашей среде. Поэты, художники и музыканты Парижа, не слишком успешные и знаменитые, но и не опустившиеся на самое дно, собирались здесь едва ли не ежедневно. Так что здесь я чувствовала себя вполне в безопасности. Осталось только понять, как добраться до пансиона, так как на улице уже стемнело. Появление Кристы было как раз кстати.
— Ты с мсье Креспеном?
— Если бы, — расстроено вздохнула Луиза, присаживаясь за мой столик. — Жан недавно продал одно из своих полотен и снова загулял. Теперь вот бегаю по всем питейным заведениям Монмартра. Ты его не встречала?
— Нет.
— Нужно заглянуть напоследок в мастерскую к Эстебану. Жан часто у него пропадает. Но не хочу оставлять тебя вот так вот. Я тут встретила своего знакомого. Давай попрошу Петро тебя проводить? Он надежный, не обидит. И руки распускать не будет.
— Давай, — согласилась.
Знакомым Луизы оказался лопоухий рыжеволосый поэт со страшной картавостью. На мою подругу он смотрел с обожанием, и было видно, что ради нее он составит компанию и огнедышащему дракону. Еле дождавшись, пока я оплачу счет, он подхватил меня под локоть и выволок на улицу.
— Куда вам нужно, мадмуазель?
— На Мон-Сени, пожалуйста.
О! Моя дикция начала немного восстанавливаться. Если бы еще и винные пары выветрились из моей несчастной головушки…
Петро закатил глаза. Было видно, что от меня он надеялся избавиться как можно быстрее. Перед глазами все плыло, так что ему пришлось едва ли не тащить на себе.
Остановился он совершенно внезапно.
— Мы разве пришли?
— Да. Прощайте.
Поэт резко выпустил мой локоть, и, развернувшись, ушёл, оставив посредине совершенно пустой и малознакомой улочки, куда поэт свернул, чтобы скоротать путь. Почему он меня здесь бросил? И было что-то в его голосе странное и неестественное…
— Ваш наряд в эту ночь пусть и не так радует глаз, как в прошлую нашу встречу, но гораздо больше вам подходит, мадмуазель Легран.
Скрестив руки на груди, под единственным не разбитым фонарем стоял уже знакомый мне вампир, и довольно скалился.
— Святая Дева Мария! Это снова вы!
Я схватилась за крестик, висящий на груди.
— Это не поможет тебе, смертная. То, что глупцы считают… — вампир не дошел до меня пару шагов, и скривился: — Какой отвратительный запах! Ты любительница чесночной колбасы?
— Ха! Значит, работает! — выпалила я.
— Чеснок? Не особо. Менее привередливый и голодный вампир бы его даже не заметил.
А этот, значит, не голоден. Тогда зачем он меня выслеживал? Может, испугался, что я выдам его?