Осколки Солнца
Шрифт:
Как оказалось, таким заботливым был Рейнард Эмбер. Выглядел он так, что от злорадства удержаться было сложно. Правая рука учителя была в гипсе и на перевязи, а на лице виднелись незажившие царапины — такие глубокие, будто Эмбер столкнулся, по крайней мере, с рысью.
— Должно быть, очень больно. И рубцы останутся. Обидно, наверное, что девушкам перестанете нравиться, — прогундосил Клод.
— Это не имеет значения. — Речь Эмбера тоже была несколько невнятной. Видимо, мимические движения были для него болезненны. — Расскажи мне, как ты выбрался. И кто тебе помог.
— Никто.
Учитель
— Я не враг тебе.
— Так это вот такая забота обо мне? Ну-ну.
— Ты что-нибудь знаешь о судьбе своей сестры?
Клод так и не решил, стоит ли ему врать, всё отрицать, или просто отказаться говорить, поэтому замялся. Рейнард чуть скривил губы. Должно быть, это означало усмешку.
— Ясно. Можно тогда спросить о Еве? Моя кузина осталась там, в катакомбах. Но когда я вернулся, она исчезла. Как и все вампиры.
— Правда?! Они живы?
— Это я хотел узнать от тебя. Но судя по всему, Клэр в порядке. Это не может не радовать.
Легран вздохнул, глядя в глаза Эмбера.
— Клэр в порядке. Она человек, не вампир. Могли бы вы просто отстать от неё? Нам не нужна помощь, только чтобы нас больше ни во что не втягивали? Я мало прошу? Разбирайтесь со своими вампирами сами!
— А если они придут за тобой? За ней?
Легран нахмурился, упрямо сжав губы. И Эмбер неожиданно сдался.
— Что ж, видимо, я мало что могу сделать, если ты не хочешь говорить.
— Так вы меня отпустите?
— Конечно нет. Это было бы нецелесообразно. Посидишь немного под стражей — неделю-две, пока всё не успокоится. Если захочешь поговорить — просто позовешь меня.
— Но это незаконно!
— Ты хочешь, чтобы тебе официально предъявили обвинение в учинении беспорядков на Сите, Клод? А то и убийстве? — холодно поинтересовался учитель.
— И кто я по вашему мнению? Преступник? А может свидетель или важный заложник?
— Это ты уже сам реши.
Учитель не соврал. Клода просто оставили в камере, и будто забыли о нём. Прошли сутки, двое. Дни, полные тревоги и неизвестности. Если Клэр и нашли, ему никто не спешил это сообщить.
На третий день появились гости. Обоих Легран видел впервые. Средних лет месье, опирающийся на трость, и худой бородатый господин, оказавшийся русским послом — Александр Иванович Нелидов. Больше о них Легран ничего узнать не мог — на все его вопросы обещали ответить позже. Хотя, как он догадывался — дело всё так же было в его сестре и вампирах. Но они хотя бы его освободили. И то толк.
Русских Клод представлял диковатыми великанами в мехах и драгоценностях, но Александр Ива-но-вич (выговорить это было совсем не просто!), оказался совсем другим. Очень сдержанный в одежде и манерах, вежливый, и совсем не высокомерный. Пока они ехали в автомобиле, посол успел поинтересоваться учёбой студента, его планами на будущее и даже предложить учебу в Санкт-Петербургском университете. На что сопровождавший Александра Ивановича месье, так и не представившийся, лишь сардонически усмехнулся в усы.
— Простите, а чем я обязан таким вниманием? — поинтересовался
— За вас попросил мой дорогой друг — Михаил Сергеевич.
— Кто?
— Михаил Паланок. Или, точнее — Ракоци, — сухо пояснил молчащий до этого месье с тростью. Ваша сестра вместе с ним — в русском посольстве.
— Что?! Клэр?! Стоило её упустить из виду.
Клод отвернулся к окошку, не желая показывать, насколько он расстроен. Всё зря. Она с ним — с этим упырём. Но, хотя бы — он её увидит…
Само посольство Клод так толком и не разглядел — слишком волновался перед встречей с Клэр. Сильно ли она изменилась? Узнает ли его? Сможет ли он с ней поговорить наедине?
Но стоило ему увидеть сестру, как нахлынуло облегчение. Бледненькая, грустная, но точно живая. Тёплая. Он готов был держать её в объятиях вечно, не обращая внимания на пристальные взгляды присутствующих.
Клэр Легран.
Странно засыпать с одним мужчиной, а просыпаться с другим. Первые несколько секунд я просто разглядывала Михаила, поражаясь гладкости и совершенству кожи, и только затем поняла, что моя голова лежит на его руке, а его лицо уж слишком близко к моему. И одеяло у нас — одно на двоих. А из нас двоих одета только я. Значит, мой вампир не просто спятивший, а еще и нудист. Так-так-так…
Михаил, вроде бы, спал. Плотные шторы были задернуты, и часов в комнате не было, поэтому время суток определить оказалось сложно. Свет поступал только из коридора. Я осторожно сползла с кровати, покосилась на дверь, но заметив замочную скважину, немного приуныла. Наверняка закрыта.
Что ж. Значит, пора будить кровососа и выгонять его из комнаты. Что бы там он о нас не думал, своим супругом я его не считала. Так что нечего ему со мной в одной кровати делать. Я подошла к окну и решительно отдернула штору, впуская солнечный свет. Зря.
Меня буквально ослепило. Я попятилась, прикрывая лицо руками. Ничего не вижу, и боль такая, что легче умереть! Позади раздался шум, звук падения и ругань — на смеси венгерского и русского. Смысл я не поняла, но контекст был ясен.
Затем внезапно наступила благословленная темнота. Сверху меня укрыли одеялом. Раздался шелест штор.
— Убить меня захотела, да? — сердито спросил Михаил, толкая меня куда-то. — И себя заодно, судя по всему.
— Я забыла… Ой!
Упала на мягкое. Осторожно высунула нос из-под одеяла, часто заморгала. Перед глазами все расплывалось, но темная фигура Михаила надо мной выглядела угрожающе.
— Забыла о том, что я не в восторге от дневного света? Или что сама к нему чувствительна?
— Второе. Только почему? Я же не вампир.
— Луи сказал, что некоторые эффекты от частичной инициации ещё останутся некоторое время. Так что придется привыкать к ночному образу жизни, дорогая. И… куда ты так пристально смотришь? — в голосе Михаила появилась заинтересованность.
— Не знаю. Я же ничего не вижу. Можно ведь было найти комнату и без окон!
— Подвал занят Луи, а сам дом не приспособлен для вампиров.