Осколки тьмы
Шрифт:
— Откуда вы вообще взяли этот вздор? — Я продолжаю сидеть буквально на воздухе.
— Я же Хранительница. Я поддерживаю связь с Душой Света, а она пыталась к тебе пробиться, но тьма оказалась слишком сильна.
Я собираюсь уже невежливо потребовать, чтобы Хранительница перестала придумывать всякие глупости, как вдруг воспоминание острой иглой пронзает разум. Словно удар, лишает воздуха.
«Я купаюсь в теплых золотистых лучах, заполняющих собой все вокруг. Чувствую, что спасение совсем близко. Белый силуэт мелькает где-то на периферии сознания,
Перед этим сном я пережила потрясение, когда поняла, что могла убить ни в чем не повинных студентов. Именно это потрясение позволило Свету пробиться ко мне, лишь на мгновение, но позволило.
Неужели все это правда? Я? Хранительница Света? Невозможно поверить! Да я ведь злое, эгоистичное создание, которое добровольно поддалось искушению тьмы! Ну разве я могу быть Хранительницей Света? Или Высшие спятили. Точно. Это все Высшие. То они готовы пожертвовать своим великим творением из-за какого-то идиотизма, названного «невмешательством», то они выбирают меня в качестве Хранительницы Света. Да, они сошли с ума. Конечно, а как же иначе? Разве могут быть нормальными существа, которые выбрались из Хаоса? У них же мозги набекрень! Печально, конечно, что такие могущественные Высшие, от которых зависит благополучие Вселенной, лишились рассудка. Как дальше-то жить будем?..
— Я понимаю, о чем ты думаешь, — говорит Хранительница. Сочувствие в ее голосе почему-то начинает раздражать. — Но Высшие не ошибаются. Ты слишком долго жила вместе с тьмой. Если бы не тьма, ты стала бы Хранительницей Света.
— А разве вы собираетесь в отставку?
— Нет.
Тогда ничего уже не понимаю. Совсем ничего! Да и какая разница? Все равно мы обречены!
— Ну и ладно, — пожимаю плечами. — От тьмы-то нам теперь не избавиться. И что же? Остается ждать, когда она полностью нами завладеет и начнет уничтожать все вокруг?
— Мне жаль. Но вам ничего другого не остается.
— Да прекратите вы повторять свое «мне жаль»! — неожиданно распаляется Стас. — Неужели Высшим настолько наплевать на Вселенную, что они не могут придумать другой возможности заключить тьму в сосуд?!
— Высшие не вмешиваются. Единственное, что они могут, это выбрать Хранителя, но подходящего нет, поскольку они до сих пор этого не сделали.
— Ну да, им наплевать, — зло констатирует Стас. — Не вмешиваются они, конечно! И пусть теперь их творение погибнет, ведь намного важней какие-то идиотские правила!
А я уже и не слушаю разговор — погружаюсь в невеселые мысли, настойчиво пытающиеся погрести под собой шокированный разум.
Надежда покинула нас так же неожиданно, как появилась. Да и почему мы были так уверены, что Первозданный Свет поможет? Потому что в сказках добро всегда побеждает зло? Потому что мы сами придумали, будто свет может победить тьму? Но в жизни все иначе. Тьма и свет, возможно, и сражаются между собой, но только не первозданные, ведь соединение первозданных элементов, вполне логично, приводит к появлению того, что было изначально.
Внутри что-то обрывается, устремляясь в бездну отчаяния. Мы ошибались. Ошибались!
Чувствую прикосновение к плечу. Поднимаю равнодушный взгляд. Внимательные синие глаза излучают уверенность. Уверенность самого аллира, что он не оставит меня. И столько всего в этих глазах, что я невольно улыбаюсь, признавая тем самым, что… верю. Несмотря ни на что, верю. И ничего еще не закончилось, ведь мы вместе! Я, Альрайен и мои друзья.
Разве мы можем сдаться, если все еще дышим, если живем и хотим жить дальше?
Поднимаюсь на ноги, решительно обвожу взглядом друзей. В их глазах при встрече со мной загорается упрямый огонек. Это еще не надежда, ведь мы даже не представляем, что теперь делать, но воля к жизни вновь пробуждается, а этого уже немало, чтобы бороться.
Мы — не Высшие, готовые отойти в сторону и наблюдать за гибелью своего творения, убеждая себя, будто так и надо! Мы еще готовы поспорить с судьбой, и, черт возьми, я уверена, что сумеем настоять на своем!
Внезапно лицо Хранительницы мрачнеет.
— Как же я могла этого не заметить, — шепчет она, глядя куда-то за наши спины.
Ничего не понимая, но уже чувствуя нарастающую внутри тревогу, я оборачиваюсь. У входа в зал возникает человеческая фигура. Мы напряженно наблюдаем за ее приближением, как вдруг Хранительница выступает вперед, оказываясь между нами и незваным гостем. Вскидывая руки, атакует отдаленно знакомую фигуру золотистыми молниями.
Некто, плотно завернутый в длинный плащ, даже не сбивается с шага, когда из-за его спины навстречу золотистым молниям устремляется серое марево. Словно голодная бездна, оно поглощает атакующую магию.
Не в силах пошевелиться, несмотря на то, что все внутри меня кричит, что нужно бежать как можно быстрей и как можно дальше отсюда, я в ужасе наблюдаю за Пустотой, а это именно она. Ее ни с чем невозможно спутать. Однажды увидев, ее уже никогда не забудешь.
Серое ничто, чуждое не только этому миру, но и самому понятию жизни, бесследно поглощает золотистые молнии и послушно останавливается.
Вглядываясь в лицо незваного гостя, Лина неожиданно вздрагивает и отшатывается. Стас бледнеет. Сжимая руки в кулаки, наоборот, выдвигается вперед, заслоняя подругу собой. Реакция друзей настораживает еще сильнее, а когда человек входит в зал, я наконец узнаю его. Высокая фигура, темный плащ волос, раскинувшихся поверх одежды, жесткая улыбка на тонких губах и блеск победы в не подчиненных пустоте глазах.
— Это еще кто? — с недоумением спрашивает Терран.
— Тхавиант, — сквозь стиснутые зубы поясняет Стас. — Похититель сосуда с тьмой.
— А теперь еще протянул загребущие руки к Пустоте? — дерзко усмехается Терран. Странно. В его голосе нет ни капли страха. Но ведь он же понимает, что с Пустотой нам не справиться? Или надеется на поддержку Хранительницы, по рассказу Дербиана, обладающей немалой силой? Но хватит ли этой силы на то, чтобы победить?
— Пустота — всего лишь способ заполучить тьму, — с улыбкой превосходства поясняет Тхавиант. — Пустота слишком скучна и однообразна, а я всегда мечтал владеть именно Тьмой!