Осколки времени

Флевелинг Линн

Алек проснулся от косых лучей полуденного солнца, упавших в пещеру и осветивших вековые шедевры и останки сталактитов и сталагмитов. Голый, весь в кровоподтёках и здорово перепачканный, он обнял и прижал к себе Серегила, который всё ещё наполовину лежал на нём, одной рукой обхватив Алека за талию и закинув на него ногу, словно даже во сне боялся его отпустить. Головная повязка его слетела, и меж спутанных волос зияли куски выбритой и заштопанной головы. Короткие же волосы, вновь пробивающиеся возле ран, были белоснежными. И всё же для Алека он выглядел прекрасным,

как никогда прежде, и руки его ещё не обнимали ничего совершенней.

Не успел Алек насладиться, как Серегил заворочался и потянулся. Подняв голову, умиротворённо ему улыбнулся.

– Здравствуй, мой тали.

Алек убрал прядку спутанных тёмных волос со щеки Серегила.

– И ты, мой тали.

Серегил со стоном уселся, протянул руку за своими штанами.

– Интересно, мы не перепугали тут всех пастухов? – сказал он, как только оба оделись.

– Боюсь, могли. Если только они не перепугались раньше, когда начала крошиться земля и откуда ни возьмись, появилась огромная башня.

Алек задумчиво посмотрел на Зикару, на руины былой твердыни Разат.

– Как думаешь, там и теперь всё ещё полно призраков?

Серегил пожал плечами.

– Мне представляется, что на Куросе всегда будут призраки, вот только уже не монстры.

Он заглянул в корзину.

– Мы всё сожрали. Кажется, нам лучше двигать обратно.

– Я тут хотел кое-что…

Алек запнулся, потому что над их головами внезапно пролетел огромный белый филин, он шумно спикировал и уселся у входа в туннель, ведущего в остальные пещеры.

Алек и Серегил благоговейно склонили головы перед посланником Иллиора.

Филин резко дёрнул головой, хлопнул своими жёлтыми глазищами, словно ответив на их приветствие, после чего распушил свои перья, а потом снялся и полетел в туннель в верхнюю пещеру.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы совы так делали? – произнёс Алек.

– Нет.

Они выкарабкались в среднюю пещеру. Филина тут не было, осталось только хвостовое перо – белое со светло-серой окантовкой. Оно лежало на древнем оракульском стуле, подобно жертвоприношению. По негласному соглашению, они оставили его тут и направились во внешнюю пещеру. Та оказалась пуста, и снаружи птицы тоже не было нигде видно.

– Что-то мне подсказывает, что здешний оракул снова начнёт вещать, - сказал Серегил. – Нам, наверное, стоит отсюда убраться.

– Знаю, только мне нужно ещё кое-что сделать.

Лошади, которых привели для них из Зеркальной Луны, стреноженные, всё ещё паслись у подножья пещеры с росписью, так что они уселись на них верхом и поскакали через долину к Зикаре.

Руины были здорово раскурочены во время землетрясения, многие из остававшихся тут стен превратились теперь в груды камня. Башня Разат тоже лежала в руинах, рассыпав вокруг обломки скорбной тысячелетней дани. И хотя её выцветшая наружная стена всё ещё была отчасти цела, местами поднимаясь до самого своего верха, крыши уже не было, и стая зорких ворон поглядывала на них с верхушки неровной каменной кладки, покаркивая на них, словно предостерегая,

чтобы близко не подходили.

Пол внутри полностью сгнил, и единственным, что хоть как-то ещё уцелело, была кривая каменная лестница, уходящая в зияющий, заросший сорняками провал подполья.

Алек указал наверх, на дыру в стене, где когда-то было окно.

– Вот там я впервые увидел Разат.

Он огляделся.

– А там был переулок, в котором Нанди показала мне образ печати.

Порывом прохладного ветра сорвало какой-то большой камень, и тот улетел в подвал. Они услышали, как он рассыпался там, в глубине, ударившись обо что-то твёрдое.

– Клиа рассказывала, что Разат держала там узников, - сказал Алек.

– Вполне вероятно.

– Я собираюсь спуститься вниз.

Серегил склонил голову, озабоченно оглядев ступени.

– Там, должно быть, полно гадюк, даже если сам камень не крошится, словно сахар.

– Значит, мне придётся быть осторожнее.

– «Тебе»? Это ещё что за дела?

Ступени оказались вполне пригодными, так что они спустились в подвал, и даже не встретили ни одной змеи. В центре основной камеры все ещё высились каменные колонны, на которых когда-то держался пол. Пустые дверные проёмы расходились на две стороны.

– Что ты ищешь, Алек?

Тот оглянулся на осколки камня и тени.

– Полагаю, тут должны быть хоть какие-то следы Седжа и остальных.

Они разошлись по разным проходам, и Алек очутился в каком-то огромном помещении, с рядами, должно быть, бывших камер, только прутья решеток теперь проржавели настолько, что рассыпались в прах. В нескольких первых камерах он обнаружил кости и черепа, защищённые от стихий и животных, кроме, разве что, предков тех самых ворон, что сейчас расселись высоко над ними. Тут и там ему встречались нацарапанные на камне имена и слова, горькие свидетельства отчаяния.

Переходя от клетки к клетке, Алек искал хоть какие-то знаки, что подсказали бы ему, кто был здешним узником. В последней клетке тоже валялись кости. Он уже собрался, было, уйти, когда заметил нацарапанные на стене возле двери камеры слова, от которых у него едва не остановилось сердце.

Седж, сын Пора из Вайвер Дага.

Сакор, помоги нам.

Капитан Седж уже ехал домой, чтобы наконец-то воссоединиться с женой и детишками. Родившийся так далеко от этих мест, он угодил в далёкое прошлое, чтобы сгинуть там, после всего того, через что ему пришлось пройти.

У Алека защипало в глазах, когда он зашептал слова молитвы о его душе, в надежде, что Астеллус благополучно доставил беднягу к вратам Билайри. Он скинул с себя камзол, стянул через голову рубаху и аккуратно собрал в неё кости.

Серегила он разыскал в центральном помещении. То что-то разглядывал на земле.

– Я нашёл на стене камеры имя Седжа. И его кости, - Алек бережно опустил на землю свой узелок.
– Это нужно отправить его семье.

– Да будет Астеллус с ним ласков. Бедолага, - пробормотал Серегил, подходя к Алеку.