Осколки
Шрифт:
Я закатила глаза. Да уж, на все руки от скуки: пою, танцую, играю. А если б в школе учила точные науки, глядишь сейчас не путала бы карты гангстерам местного разлива. Мы изрядно помучались выбирая место для инструмента, в итоге определили его в гостиной у окна.
Следующие дни сблизили нас с Бессоновым, тяжело держать дистанцию, проживая под одной крышей. Сначала, мы ужинали и расходились по своим комнатам, точнее я уходила в спальню, а Глеб до поздней ночи сидел в своем кабинете. Днем я изучала расположение камер, комнат и распорядок персонала.
Однажды вечером, я спустилась вниз, чтоб посидеть на веранде, справедливо решив: раз уж до сих пор Бес не совершил набег на мою спальню то можно вести себя свободнее. В гостиной я застала Глеба, он пил коньяк и пытался смотреть телевизор. Пытался, потому что бесцельно переключал каналы.
— Не хочешь присоединиться? — увидев меня спросил он и кивнул на бутылку.
— Хочу, но я хотела выйти в сад.
— Что ж, пойдем в сад, или моя компания тебе противна и ты предпочитаешь напиться в одиночестве? — удивительно, как человек меняется в одно мгновение, последние слова он бросил с презрением.
— Я живу в твоем доме, и согласилась с тобой выпить, но намекнула, что хочу на свежий воздух, зачем обязательно все портить?! Если девушка не прыгает с разбега в твою постель, это еще не значит, что ты ей противен. Возможно, просто у нее высокие моральные принципы, или она разборчива в связях, а может быть, считает себя достойной ухаживаний! Тебе не приходил такой вариант в голову? — Разразившись этой тирадой, я вышла на улицу, не дожидаясь ответа Бессонова.
Я устроилась около бассейна, любуясь звездным небом, через несколько минут появился Бес с двумя бокалами и бутылкой:
— Извини, я не хотел тебя обидеть. Выпьем за мир? — улыбнулся он.
С тех пор вечерние посиделки стали ритуалом. Глеб открылся с новой стороны, он был вполне сносным парнем. Мы болтали, шутили, я играла на рояле, а он утверждал, что я фальшивлю и показывал «как надо», мы даже плавали в бассейне и играли в бильярд.
Как-то он сказал, что приглашен на банкет по случаю юбилея одного депутата и хотел бы пойти туда со мной. Я согласилась, сидеть в четырех стенах осточертело, хоть вечерняя программа и была разнообразна и увлекательна.
На мероприятии мы держались вместе, Бессонов представлял меня своим высокопоставленным «друзьям», многих из которых я видела на аукционе. Мы танцевали, Глеб крепко держал меня за талию, его лицо было слишком близко, а дыхание слишком обжигало, для того, чтоб мое сердце билось в привычном ритме.
— Ты сегодня особенно прекрасна-прошептал он, я не стала отвечать.
Мне было горько понимать, что я собираюсь обмануть его. Он мне начинал безумно нравится, но любила я Антона, а на кону была человеческая жизнь.
Возвращаясь с банкета, мы болтали обо всем, обсуждали гостей и хохотали. Он подал мне руку, когда я выходила с машины, оступилась и упала прямо к нему в объятия. Видит Бог, я сделала это не специально, сама судьба толкнула меня к нему. Вновь, как и во время танца, я ощутила себя маленькой хрупкой девочкой в сильных руках богатыря. Мне очень хотелось почувствовать вкус его поцелуя и я почувствовала. Быстро взяв себя в руки, я отстранилась:
— Глеб…я должна уехать…
В эту минуту мне хотелось оказаться на другом конце земли. Я понимала, что предаю обоих мужчин, одного из которых любила, а второго хотела до умопомрачения. Я знала, что это минутная слабость, наваждение, но так же я знала, что стою на краю пропасти, один шаг отделяет меня от головокружительного падения.
— Не сейчас, я не хочу чтоб по моей вине с тобой что-то произошло. Как только я решу свои проблемы, сразу отпущу тебя. Спокойной ночи. — он развернулся и пошел в дом.
Я была уверена, Бессонов нашел предлог, чтоб держать меня здесь, но и у меня была своя выгода. Только вот я никак не могла решиться на последний шаг.
Пол ночи я не могла уснуть. Проваливалась в сон на несколько мгновений, видела причудливые картины, которое рисовало мне воображение: вот я бегу по полю, впереди бежит Антон, я зову его, он оборачивается, но у него лицо Глеба, он улыбается своей хищной улыбкой, я резко вскакиваю на кровати. Сделав несколько таких попыток заснуть, я не на шутку на себя разозлилась. В конце концов, разрабатывая план, Антон дал мне две недели, и мы оба понимали, что если Бессонов и пригласит меня домой, явно не в шахматы играть. Хоть мы и не обговаривали этот пункт, но оба дали немое согласие.
Накинув халат, я вышла из комнаты, намереваясь подышать свежим воздухом. Дверь в кабинет была приоткрыта, там горел тусклый свет. Неведомая сила заставила меня осторожно ее толкнуть. Глеб стоял спиной ко мне, он смотрел в окно. Услышав, как открылась дверь, не поворачиваясь спросил:
— Не спится?
— Хотела подышать свежим воздухом.
Глеб резко повернулся и я встретила тот самый звериный оскал, что видела в своем сне. Если мне потребовалась секунда для того, чтоб сделать шаг в пропасть, ему она была не нужна.
Молниеносно сократив расстояние, мы впились губами в губы друг друга, словно жаждущие странники, нашедшие оазис. Он рванул пояс халата и тонкий шелк упал к нашим ногам. Покрывая обжигающими поцелуями мое тело, Глеб усадил меня на стол. Ворох бумаг, телефон, все, что было на столе полетело вниз. Его ласки электрическим разрядом проходили через мое тело. Я издала стон, запустила пальцы в его волосы и откинула голову назад полностью отдаваясь неистовому желанию обладать этим мужчиной и принадлежать ему всецело.
В этой ночи не было нежности, свойственной зарождающимся отношениям. Мы вели себя, как изголодавшиеся любовники после долгой разлуки. Я прощалась с каждой клеточкой его тела, а он как будто чувствуя это никак не мог насытится мной. Пройдя по кабинету, как ураган по атлантическому побережью, мы переместились в более подходящее место.
Глава 11. Хождение по мукам
Проснувшись утром, я долго не решалась открыть глаза. Прежде всего, я думала об Антоне, о том, что как бы я ни пыталась убедить себя в необходимости совершившегося предательства, оно мне определенно нравилось.