Осколки
Шрифт:
— Я уверен, что дело в них, — твердо заявил граф, — не знаю, известно ли вам, господин, но высшая вампирская знать, в чине короля, королевы и трех их принцев, имеют крылья, как символ своего могущества и высшего титула. Очевидно, увидев в моем новом образе предмет вечного вожделения любой титулованной вампирши, она и помешалась. Вот только я ведь не король и по силе, не соперник даже младшему из их принцев. Так за что же мне такое внимание?
— Думаю, это своего рода фетиш, — улыбаясь откровению вампира, выдал я первое же предположение, пришедшее мне в голову.
— Прошу прощения? — не понимая,
— Ну, понимаешь, люди, в те времена, когда они еще были людьми, имели пристрастия, к определенному наряду или облику, соответствующему какой-либо должности или профессии человека. Например, муж обычной крестьянки в своих фантазиях вожделел лекарку, служившую в местном лазарете. Но так как он был уже женат, не мог себе позволить связь с той женщиной. Но! Мог просить свою супругу, наряжаться в такую же мантию как у той лекарки, чтобы создать образ вожделенного объекта. Понятно?
— Значит она, видит во мне, предмет вожделения и поэтому хочет меня так, словно я и есть тот самый объект? В моем случае король или принц, — уточнил вампир.
— Именно! — ответил я, радуясь, что смог донести до кровососа свою мысль.
— Но ведь по силе, я все равно им сильно уступаю, — неуверенно сказал вампир.
— Муж наряженной в лекарку крестьянки, не думает о том, как хорошо она умеет исцелять людей, а только лишь вожделеет ее образ! Ему вообще пофиг что она лучший лекарь на всем материке, ему нравится лишь то, насколько короток подол ее платья или мантии и как она смотрится, нагибаясь в нем!
— Понял, — сглотнув, сказал граф Альфар, кажется, побледнев еще сильнее обычного, — значит, эта похоть не пройдет, и она до скончания веков будет изводить меня жаждой плоти?
— Сочувствую, приятель, — наигранно печально сказал я, — хотя бывает, что такие пристрастия надоедают и человеку хочется уже не лекарку, а например служанку знатного дома или там, служительницу храма. А чего ты ей просто не откажешь? Скажи, голова болит или что сильно устал.
— Когда вампиры знатного рода заключают брачный договор, они клянутся своей жизнью, что супруги будут делать все, чего бы ни пожелала его половина. Договор скрепляется сильнейшей магией крови, так что, если откажусь без важнейшей на то причины, умру. А какая причина может быть более веской, чем безопасность моего господина?
— Ого, да вы ребята жестоки к самим себе, — оценив соображалку своего питомца и масштаб его проблемы, сказал я, тут же выдав идею, — а что если тебе пожелать, чтобы она не желала тебя так яро?
— А так можно? — замерев на месте, серьезно спросил вампир.
— А я знаю? — по еврейски ответил я, — попробуй и узнаешь. Но смотри там, не отказывайся, если не сработает. Ты мне живой еще нужен.
Добравшись, наконец, до нужного здания, я окинул его придирчивым взглядом. Ничего особенного. Обычное каменное строение, четырех этажей в высоту, с обычными окнами и большими дверьми на первом этаже. Единственной отличительной чертой дома заключалось в том, что по всей каменной поверхности и даже на некоторых окнах, были набросаны огромные желтые узоры, подобные тем, что изображали на своих лицах адепты этой общины.
"Хорошо, что мне тут не жить, а лишь изредка практиковаться в искусстве" — промелькнула в голове мысль, которую тут же перекрыла другая — "зато хоть найти было проще". Подойдя к двери и распахнув тяжелые створки, я беспрепятственно шагнул внутрь и с ходу был поражен представшей передо мной картиной:
Во-первых, нужно отметить, что никакого обычного жилого расположения комнат, стен, да и потолков, не было и в помине. Все внутренне пространство здания представляло одно большое открытое пространство, на глаз, двенадцати метров в высоту, и напоминало огромный заводской цех с тремя рядами окон на площади высоких стенах. По периметру всего этого помещения располагались станки и рабочие зоны различных профессий, прямо как в костяной пещере Крафта.
Во-вторых, возвышаясь, примерно на десяток метров, на меня смотрела фигура жуткого создания собранного из миллионов различных биологических компонентов других существ. "Так вот о каком памятнике говорил тот сектант", — всплыла в обескураженном уме мысль. Фигура была не закончена и имела пока что сильно обглоданный вид. Не знаю, что из этого всего должно было получиться, но стараться автору придется еще очень и очень долго, потому что в таких масштабах, наша гильдия добывать материалы, просто не сможет. Хотя, я много на себя беру, наверняка другие игроки тоже выполняют эти задания, хоть я за все наши ночные прокачки и не встретил ни одного из них.
— Приветствую тебя, путник, в мастерской общины свободных мастеров, — послышался писклявый голос какого-то гоблина шагающего от страшной скульптуры в нашу сторону. Дурацкого желтого балахона на нем не было, зато был плотный кожаный костюм и фартук до пола, а массивные перчатки из толстой кожи и маска прикрывающая лицо, наводили на мысль о работе с высокими температурами.
— Здравствуйте, — просто ответил я, дожидаясь пока собеседник, подойдет ближе.
— Я слышал о тебе Кроп, — встав напротив меня, пискнул гоблин и снял перчатки и маску. — Меня зовут Глук, я главный в мастерской этого города.
— Да, наверное, вам передали, что я бы хотел вступить в вашу общину? — уточнил я.
— Так и есть, — с улыбкой ответил гоблин. — Должен вам признаться, давно у нас не было новичков. Очень давно! Если не секрет, что вас подтолкнуло на то, чтобы стать одним из нас?
— Желание творить, — не совсем честно ответил я, про себя подумав, что становиться одним из этих психов я никогда и не хотел. Все что мне было нужно, это опыт в создании предметов не по рецептам и кое какие наставления от опытных, в этом вопросе, юнитов.
— Замечательно! — искренне обрадовался гоблин, — у нас для этого есть все необходимое! Наставники, инструменты, рабочая зона и даже кое-какие чертежи и наброски. Их точное количество никто никогда не считал, но думаю, что-то около восьми тысяч чертежей и набросков, если считать все виды профессий.
— А как с материалами? — пропустив мимо ушей все хвалебные в адрес своей общины речи, поинтересовался я.
— А вот с этим туговато, — скривился зеленомордый коротышка. — Основной закон общины таков, что каждый добывает себе материалы самостоятельно. Кто-то иногда правда обменивается или продает остатки или просто ненужные ингредиенты, но такое случается крайне редко.