Осколок Империи

Нивен Ларри

В любом случае, не это интересовало Джезуса Пиетро. Никакой предатель-охранник не смог бы расхаживать незамеченным по его кабинету. Кровоточащее сердце — это что-то совсем другое.

Джезус Пиетро вызвал энергоцентр.

— Вы сейчас ничем не заняты? Хорошо. Пусть кто-нибудь принесет нам кофе.

Еще три минуты, и он сможет продолжить допрос.

Джезус Пиетро мерил шагами комнату. Он чуть не потерял равновесие, так как одна рука висела сбоку совершенно неподвижно. Еще одна неприятность. Онемение в искалеченной руке постепенно

проходило.

Да, кровоточащее сердце — это что-то очень серьезное. Зловещий знак на двери в виварии. Неизвестно как сломанные пальцы. Рисунок чернилами, неизвестно откуда появившийся на досье, словно подпись. Подпись.

Интуиция способна на любые фокусы. Интуиция подсказала Джезусу Пиетро, что сегодня что-то должно произойти. И что-то случилось, но что именно? Интуиция или нечто подобное привели его сюда. Конечно, у него не было никакой объяснимой причины для непрерывных мыслей о Полли Торнквист. Может быть, она действительно что-то знает? Или у подсознания были другие причины, чтобы привести его сюда?

Джезус Пиетро ходил взад-вперед по комнате, вдоль полукруглой стены.

Наконец кто-то постучал в дверь над головой. Охранники высвободили оружие и посмотрели вверх. Раздалась возня за дверью, затем дверь отворилась и по лестнице начал медленно спускаться человек. Он спускался спиной с подносом в одной руке. Он даже не пытался закрыть за собой дверь.

Корабль никогда не был удобным местом для работы. Повсюду лестницы. Человеку с подносом, прежде чем он добрался до пола, пришлось спуститься по лестнице, занимающей всю длину когда-то большой и удобной гостиной.

Мэт просунул голову в дверной проем и посмотрел вниз. Там спускался по лестнице человек из энергоцентра, держа в одной руке поднос с кофе. На полу — еще трое мужчин, и один из них Кастро. Когда голова Мэта появилась в дверном проеме, все четыре человека мгновенно взглянули вверх, посмотрели Мэту в глаза, потом снова опустили взгляд.

Мэт начал спускаться, глядя через плечо, чтобы удержать сразу четыре пары глаз.

— Черт возьми, Худ, помогите мне подняться.

— Парлет, вы ведь не предполагаете…

— Помогите мне подойти к телефону.

— Это было бы самоубийством, — сказал Гарри Кейн. — Что сделает ватага ваших родственников, когда они узнают, что мы держим вас как пленника в вашем собственном доме?

— Я здесь по своей воле. Вы это знаете.

— Но поймут ли они это?

— Моя семья меня поддержит. — Парлет взялся обеими руками за ручки кресла и, сделав невероятное усилие, поднялся. Но, поднявшись, он был не в состоянии двигаться.

— Они не поймут, что происходит, — сказал Гарри Кейн. — Единственное, что они будут знать наверняка, так это то, что вы один в доме с тремя сбежавшими пленниками.

— Кейн, они бы все равно не поняли, что происходит, даже если бы я говорил с ними два часа. Но они меня поддержат.

Гарри Кейн открыл было рот, но снова закрыл его и весь затрясся. Ему пришлось схватиться руками за стол, чтобы они не дрожали.

— Позвоните им, — сказал он.

— Нет, — сказал Джей Худ.

— Помоги ему, Джей.

— Нет! Если он воспользуется телефоном, чтобы сдать нас, он войдет в историю как величайший мошенник, а с нами будет покончено.

— Брось. — Лидия Хэнкок встала и положила его руки себе на плечи. — Будь благоразумен, Джей. Парлет — это наш единственный шанс. Нам придется довериться ему.

Пора продолжать допрос. Джезус Пиетро подождал, пока энергетик поставит поднос на крышку «гроба» и снова поднимется наверх.

Внезапно Кастро понял, что у него участился пульс. Тело покрылось холодным потом. В покалеченной руке бешено запульсировала кровь. Он обшарил глазами всю комнату в поисках того, чего там не было.

Всего за несколько секунд и по совершенно неизвестной причине комната превратилась в ловушку.

Он услышал какой-то звук, и каждый мускул его тела затрясся. Его глаза ничего не смогли обнаружить. И все же он — бесстрастный и непоколебимый Кастро — гонялся за призраками. Эта комната была ловушкой, ловушкой.

— Я вернусь через минуту, — сказал Джезус Кастро. Он подошел к лестнице, имея вид человека, идущего по важному делу, и начал подниматься.

Один из охранников сказал:

— Но, сэр! А как же пленница?

— Я сейчас вернусь, — повторил начальник, не останавливаясь.

Он пролез сквозь отверстие, протянул руку и закрыл дверь. Тут он остановился.

У него не было никакой конкретной цели. Что-то внутри него потребовало, чтобы он выбрался из комнаты, — какое-то внутреннее чувство, настолько сильное, что он подчинился ему без рассуждения, прямо посреди допроса.

Чего он боялся? Быть может, он должен был услышать от Полли Торнквист нечто крайне неприятное? Или это чувство вины? Очевидно, что он более не испытывал влечения к этой девушке. Безусловно, если бы это было так, он смог бы справиться с собой.

Никто из его подчиненных никогда не видел его таким: согбенные плечи, лицо усталое, в морщинах. Он стоял в коридоре, и ему некуда было идти.

В любом случае, ему надо было вернуться. Полли Торнквист ждала его голос. Она могла знать, а могла и не знать того, что ему нужно.

Можно было видеть, как он собирается с силами. Затем он повернулся лицом к двери и машинально скользнул глазами по матовым лампам в стене. Такая привычка развивалась у всех, кто работал на корабле. На потолке эти лампы давали бы ровно столько света, сколько нужно. На стенах же они резали глаз.

Взгляд Кастро скользнул мимо лампы, за что-то зацепился и вернулся обратно. На матовом колпаке он увидел нарисованный наспех синий знак.

Мэт уже почти спустился с лестницы, когда человек, принесший кофе, начал подниматься вверх.