Осколок Империи
Шрифт:
Отсюда до города два-три часа езды. До того как появились телепортационные кабины, маршрут, скорее всего, сюда не доходил. Продлив маршрут до кабины, компания не просто спасла свое дело, а продвинула его вперед. Автобус отошел переполненный. Бизнес процветал.
Джерриберри долго стоял на горе, упиваясь видом окрестностей. Вот красота, прославившая Таити. Приятно было сознавать, что после демографического взрыва на Таити хоть что-то уцелело.
Немного погодя Джерриберри вспомнил, что у него нет времени, и направился к кассе.
Молодой
— Да?
— Вы говорите по-английски?
— Конечно, — он был одет в униформу, но цвет кожи и черты лица выдавали таитянина. Молодой человек хорошо говорил по-английски, с акцентом, непохожим на французский. — Вам нужен билет?
— Нет, спасибо. Я хотел бы с вами поговорить, если вы не заняты.
— О чем вы хотите поговорить?
— О Таити. Я репортер.
Молодой человек улыбнулся уже не так любезно:
— Вы собираетесь нас бесплатно рекламировать?
— Вроде того.
Улыбка погасла.
— Возвращайтесь домой и скажите, что на Таити нет больше места!
— Я это понял. Я только что из Папеэте.
— Я имею честь владеть домом в Папеэте. У нас хороший дом, но мы вынуждены были выехать оттуда. Мы не могли, — он волновался и не мог говорить так бегло, как ему хотелось, — не могли выйти на улицу. Нас окружили, — тут он произнес неизвестное Джерриберри слово, — своими палатками, а купить телепортационную кабину для дома мы не могли. У меня нет таких денег. Перенести общественную кабину ближе к подъезду было невозможно, потому что, — опять это слово, — заняли всю улицу. Полиция бессильна против них.
— Почему?
— Их очень много. Мы не звери и не можем их расстреливать. А это единственный способ борьбы с ними. Они приезжают сюда без денег, без вещей, им негде жить. Нищие — еще полбеды. Вы расскажете об этом у себя на родине?
— Я записываю, — ответил Джерриберри.
— Гораздо страшнее богатые, которые строят здесь отели. Скоро они превратят наш остров в один огромный отель. Смотрите! — Он указал на склон горы, закрытый от него стеной киоска. — «Плейбой-Клаб» строит под нами очередной отель.
Джерриберри увидел временные постройки и огромную стальную коробку с вертолетными винтами наверху. Он заснял строительство, окружающие его горы и перевел объектив на страдальческое лицо билетера.
— Я вспомнил слово — скваттеры! — вдруг выпалил билетер. — Я уверен, что в моем доме сейчас живут скваттеры. Мы уехали, а они заняли наш дом. Скажите всем, что с нас довольно скваттеров!
— Скажу, — пообещал Джерриберри.
Перед тем как уйти, он еще раз посмотрел вокруг: зеленые долины, синие горы, полоска моря вдали, но взгляд невольно останавливался на непрерывном потоке материалов, льющемся на строительную площадку «Плейбой-Клаба» из телепортационной кабины третьего типа.
Остров Пасхи. Огромные каменные статуи с головами из красного вулканического туфа и с длинными торжественными лицами. Они лучше, чем по документальным фильмам, известны людям по мультикам («Помолчи, пока эти археологи не уберутся», — шепчет одна статуя другой), но даже документальные снимки не способны отобразить их тяжеловесное величие. И сюда можно попасть, лишь набрав код… которого нет в справочнике. Где-то он должен быть, как же иначе? Наверное, перуанское правительство не горит желанием принимать на Острове Пасхи миллионы туристов.
Другая сторона медали. Телепортация делает любое место бесконечно доступным, но лишь при условии, что там есть кабина. Набирая код «Лос-Анджелес Интернэйшнл», Джерриберри с довольным видом ухмылялся. Есть средство защиты!
В полицейском участке на Пурдью Авеню с ним никто не хотел разговаривать.
В мире мгновенных перемещений только репортеры обладают терпением. Джерриберри не унывал.
И вот какой-то чиновник снизошел до того, чтобы сказать:
— Слушайте, у нас нет времени. Люди заняты наводят порядок на улице Санта-Моника.
— Наводят порядок? Значит, погром кончился?
— Почти. Из Чикаго доставили технику, с помощью которой в старые времена подавляли беспорядки. Похоже, опять придется ее производить. Но погром кончается.
— Прекрасно!
— Еще бы. Конечно, мы не всех задержали. Группа грабителей захватила грузовую кабину в подвале у «Пенни» и через нее вывезла добычу. Сами бандиты спаслись тем же путем. Не хотел бы я, чтобы они опять здесь появились. У этих мерзавцев уже есть оружие.
— Непрерывный ползучий погром?
— Что-то в этом роде. Слушайте, мне некогда. — Он бросился к телефону.
Джерриберри остановил на бегу другого чиновника, но тот сразу узнал его.
— А-а-а, вы тот человек, из-за которого все началось. Позвольте пройти!
Джерриберри ретировался.
Летний закат. Снова время коктейля…
Выйдя из полицейского участка, Джерриберри почувствовал необъяснимое головокружение и прислонился к стене. Слишком много перемен. За три с половиной часа он несколько раз сменил время, место и климат. Из вечернего Нью-Йорка — в яркий день на морском побережье, потом в сухой зной Долины Смерти, затем — в ночную Сахару. Джерриберри с трудом припоминал, где он был. Он потерял ориентацию во времени и в пространстве.
Почувствовав себя лучше, он отправился в «Кав-де-Руа». Для каждого человека существует оптимальное соотношение перемен и постоянства. Мало перемен — человек томится от скуки, нет постоянства — он пугается и теряет способность адаптироваться к новым условиям. Тот, кто женится шестой раз за десять лет, не станет менять работу. Тот, кого служебные обязанности вынуждают много путешествовать, постарается сохранить стабильность в семье. Женщина, привязанная к семье и хозяйству, будет менять наряды, заведет любовника или станет ходить в гости.