Осколок Империи
Шрифт:
— Бар, в котором я сижу, находится на крыше самого высокого здания в Сириусе-Матер, на высоте мили над землей. Даже сюда доносится шум, сопровождающий крушение очередной биржи. Кризис начался, когда на предприятия космической промышленности перестали поступать корпуса под оснастку. Вслед за этими предприятиями разорились сотни других. Проходит немало времени, прежде чем межзвездный рынок начинает лопаться по швам, но если этот процесс начался, то его нельзя остановить, как взрывы новых звезд в центре Галактики.
— «Дженерал Продактс» предложила на продажу секрет непроницаемых
— Никто ничего не знает. Поэтому все суетятся. Вот уже месяц нигде не видно кукольников. Почему они так внезапно отошли от межзвездных дел?
Я знаю.
Через двадцать тысяч лет поток радиации зальет эту область космоса. На первый взгляд, двадцать тысяч световых лет — большое расстояние, но для такого мощного взрыва это ничто. Я спрашивал. Взрыв, произошедший в центре Галактики, сделает ее непригодной для жизни в любом ее проявлении.
Двадцать тысяч лет — большой промежуток времени. Он в четыре раза больше всей записанной истории человечества. К тому времени как нас настигнет взрыв, от нас не останется даже пыли. Не знаю, кто как, а я об этом беспокоиться не собираюсь.
Другое дело кукольники. Они испугались. Они бегут загодя. Им пришлось выплачивать неустойки по всем контрактам, покупать оборудование для своих пустых неуязвимых кораблей. На это потребовалось столько денег, что им стало жаль для меня мизерного вознаграждения по контракту. К черту межзвездный бизнес: отныне у кукольников нет времени на это, только на бегство.
Куда они отправятся? Галактику окружает кольцо небольших шаровидных скоплений. Возможно, взрыв не затронет те из них, что находятся у внешнего края кольца. А может быть, кукольники полетят в галактику Андромеды. Они могут вернуться и забрать «Лонг-Шот» для исследований неизвестного космоса, могут построить и новые корабли. За пределами нашей Галактики — пустой космос, достаточно пустой, чтобы сами кукольники не нашли в нем угрозы для своей цивилизации.
А жаль. В нашей Галактике будет скучно без кукольников. Эти двухголовые чудовища были не только надежнейшими партнерами в межзвездном бизнесе, они были как вода в пустыне гуманоидов. Как досадно, что они не такие храбрые, как мы.
Впрочем, что такое храбрость?
Я не слышал, чтобы кукольник закрыл глаза на какую-либо проблему. Он может рассчитывать, как быстро ему следует бежать прочь, но он не станет делать вид, что проблемы не существует. В пределах ближайших двадцати тысяч лет нам, гуманоидам, придется перемещать население, численность которого уже достигла сорока трех миллиардов. Как? Куда? Когда начинать думать об этом? Когда свет взрыва проникнет сквозь пылевые облака?
Наверное, в глубине души люди трусливы.
Древнее оружие
По логике Джейсону Папандреу следовало направить «Корт Джестер» прямо домой, на Джинкс, но…
Однажды он видел странную звезду.
Тогда он был холост и служил добровольцем на одном из боевых кораблей Земли. Последняя война с кцинти подходила к концу. Перевес был явно на стороне землян. Кцинти сражались отважно и яростно, им неведомо было милосердие, но они всегда захватывают намного больше, чем могут удержать.
Корабли землян вытеснили кцинти за пределы человеческих владений, потом потеснили еще немного, захватив в качестве компенсации понесенного ущерба два мира кцинти. И вот флоты повернули домой. Капитан корабля, на котором служил Джейсон, отклонился от курса, чтобы дать своему экипажу возможность, может быть последнюю, — взглянуть на Бета Лиры.
Несколько десятков лет спустя Джейсон, его жена и их единственный иноплеменный пассажир неслись по космосу на корабле, рассчитанном на тридцать человек. Анна-Мари страдала от неудовлетворенного любопытства, она никак не могла открыть стазовый сейф, который стоял в носовом отсеке. Несс, сумасшедший кукольник, проводил время в своей каюте, неподвижно и угрюмо паря между пластинами спальной камеры. До Джинкса оставалось несколько недель полета.
Срочно требовалось какое-нибудь развлечение.
Бета Лиры. Чтобы увидеть ее, нужно отклониться от курса всего на шесть градусов.
Анна-Мари злобно уставилась в нишу, где стоял стазовый сейф:
— Неужели его никак нельзя открыть?
Джейсон не отвечал, так как его внимание было всецело поглощено индикатором массы — прозрачным шаром, из центра которого к поверхности, раздваиваясь, ползла зеленая линия.
— Джей!
— Нельзя, Анна. У нас нет приборов, нейтрализующих стазовое поле, а кроме того, это незаконно.
Пора. Нельзя допускать, чтобы двойная линия стала слишком длинной. Когда корабль, летящий сквозь гиперпространство, заходит слишком глубоко в гравитационный колодец, он исчезает.
— Как ты думаешь, нам скажут, что там?
— Конечно, если только это не какое-нибудь новое оружие.
— С нашим везением так и будет. Джей, разве бывают стазовые сейфы такой формы? Здесь наверняка что-то новое, и вряд ли в Институте объяснят нам, что это… Ой! Джей, что ты делаешь?
— Выхожу из гиперпространства.
— Мог бы предупредить женщину, — она принялась ощупывать себя, словно проверяя, все ли на месте.
— Женщина, почему бы тебе не выглянуть вон в то окно?
— Зачем?
Джейсон только улыбнулся самодовольно. Его жена, зная, что не получит другого ответа, поднялась и отодвинула штору. Пилоты частенько ни с того ни с сего выныривают из гиперпространства. Эффект слепого пятна утомляет даже самые крепкие нервы.
Анна-Мари стояла у окна, высокая, тонкая брюнетка в ярко-зеленом свободном джемпере. Она родилась на Вундерленде и принадлежала к породе гибких, тонкокостных людей, развившейся в условиях малой гравитации. Джейсон Папандреу, появившись на Вундерленде, попытался включить ее в коллекцию женщин, которую пополнял в каждом порту, но у него ничего не вышло. В первый же год супружества она изучила космос и «Джестер» вдоль и поперек и стала просто незаменимой. Джей, Анна и «Джестер» образовали единый самостоятельный организм.