Осколок моего сердца
Шрифт:
А теперь Джонни пропал.
Как жаль, что ему пришлось задержаться в городе. Черт бы побрал этого Дэррена Гантера с его вопиющими заявлениями о том, что он будто бы невиновен.
Лео помнил это признание так ясно, словно все это было только вчера. Это заняло не один час, но в конце концов Лео все-таки сумел расколоть Гантера. Когда маска фальшивого обаяния сползла с лица парня, он сознался, что в приступе ярости ударил хозяина бара ножом. А теперь чернил доброе имя Лео, утверждая, что этого разговора никогда не было.
Если бы не Гантер, Лео смог бы провести здесь, на
Он подошел к тому номеру, который для него сняла Лори, и увидел на двери записку: Мы в номере 236 с твоим ключом.
Номер 236 был следующим. У открывшего дверь Тимми был хмурый вид, что с ним бывало нечасто.
– Дедушка, я очень боюсь за Джонни.
Тимми позволил своему дедушке крепко обнять себя.
– Все будет хорошо. Вот увидишь.
Это не может случиться опять, – подумал он. – Мы не выдержим еще одной утраты. Мы должны его найти.
Тимми проводил деда до люкса, расположенного в конце коридора. Он всегда был долговязым парнишкой, больше похожим телосложением на свою родню со стороны отца, чем со стороны матери – но за последний год он заметно вырос и возмужал.
За высокими, от пола до потолка окнами над океаном пламенел прекрасный розовый закат, но атмосфера в комнате была гнетущей. Лори сумела выдавить из себя чуть заметную улыбку и обняла отца.
– Я так рада, что ты наконец смог выбраться сюда.
Лео понимал, что она сказала это искренне, но его все равно укололо чувство вины. Возможно, этого бы не случилось, если бы днем я находился здесь, а не в окружной прокуратуре.
– Я так вам благодарна за ваш звонок в полицию Ист-Хэмптона, – сказала Марси. – Детектив, которая приезжала сюда, показалась мне компетентной, но я не знаю, что мне сейчас делать с самой собой. Когда я искала в телефоне фотографии, которые Эндрю и Алекс могли бы отдать в салон быстрой печати, у меня в мозгу словно что-то щелкнуло. Это происходит на самом деле – фото Джонни теперь будет на листовках, в которых говорится, что пропал ребенок.
– Тимми, – обратилась к сыну Лори, – может, ты пойдешь поиграешь, пока мы будем говорить?
– Я хочу быть здесь, с вами, – ответил Тимми, – пока вы будете говорить о том, где может быть Джонни. Дедушка считает, что я мог бы стать хорошим полицейским.
Тимми ожидал, чтобы Лори решила, разрешать ему остаться или нет. По выражению ее лица было ясно – она не станет спорить с сыном. Тимми не был типичным десятилетним мальчиком.
– Папа, у тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила она.
– Кара все еще здесь?
– Да, она в спальне вместе с близнецами, – сказала Марси, кивком показав на соседнюю дверь.
Глава 12
Отец Майк Хорриган жил в небольшом кирпичном домике, стоящем за церковью Святого Причастия, в которой он служил последние четырнадцать лет. За домом находились уединенный вымощенный кирпичом дворик
Отец Хорриган заметил мать Паркера, Бетси, которая разговаривала с Синтией, управляющей приходской канцелярией, сидя за столом для пикников между церковью и парковкой. Он до сих пор помнил, с какой радостью Бетси хвасталась ростом десятилетнего Паркера, который вымахал так, что стал выше ее. Тогда муж Бетси подхватил:
– Дорогуша, мне встречались доги выше тебя.
От отца Хорригана не укрылось, что обе женщины быстро понизили голоса, заметив его.
Бетси приветливо помахала ему рукой.
– Привет, отец Майк.
– Вы что, опять обсуждали реалити-шоу «Настоящие домохозяйки», да? – подначил он их.
– Виноваты, вы нас раскусили, – призналась Синтия.
– Тут нет причин чувствовать себя виноватыми, – ответил он. – Одно дело смотреть реалити-шоу, и совсем другое – жить так, как живут его героини.
Синтия посмотрела на него с сочувствием.
– Простите, что спрашиваю, отец мой, но вас что-то беспокоит?
Отцу Хорригану было всего двадцать шесть лет, когда он стал священником церкви Святого Причастия, и Синтия, которая была старше его почти на двадцать лет, всегда относилась к нему как мать. В те годы, что он служил здесь, он каждый день проводил с ней больше времени, чем с кем-либо еще. И она хорошо его знала. Мысли о звонке Марси Бакли и впрямь тяготили его. Он понимал, что, скорее всего, Джонни вот-вот объявится, как это бывает с детьми, но в голосе его матери звучала такая мука. У него не шли из головы слова Марси о том, что для нее было бы облегчением, узнай она, что Джонни забрала его биологическая мать. Тогда он, по крайней мере, был бы в безопасности. Отец Хорриган хотел успокоить ее, если это вообще было возможно.
– Бетси, ты не будешь возражать, если я на минутку заберу у тебя Синтию? – спросил он. – Это касается одной из наших прихожанок.
– Нисколько, – ответила Бетси. – Я собиралась испечь шоколадные пирожные, которыми я обещала угостить ребят, когда они соберут необходимую сумму, так что мне надо браться за работу.
Оставшись один на один с Синтией, он спросил ее, помнит ли она Сандру Карпентер.
– У нее еще была дочь по имени Мишель, – добавил он, надеясь помочь ей вспомнить.
– Да, конечно, но я уже несколько лет как потеряла с ней связь.
В начале его служения в церкви Святого Причастия Сандра регулярно посещала службы. Ее дочь, Мишель, которой было шестнадцать лет, когда он познакомился с ней, приходила к мессе только под нажимом своей матери, но она всегда оставалась вежливой и милой. Когда она окончила школу, ее воскресные посещения церкви постепенно стали более спорадическими и в конечном итоге прекратились совсем. Всякий раз, когда отец Хорриган спрашивал Сандру о Мишель, она отвечала, что у ее дочери все хорошо.