Осколок теневой ДНК

Семашкина Анна

– Я надеюсь, что вы отдаете себе отчет, что ремонт в вашем кабинете сделан совсем недавно, а вся техника подотчетная? Тем более, что с вами аспирант, и за ее сохранность отвечаете тоже вы.

– Да, – буркнул Зимович и расписался в книге приема инвентаря.

– После опыта сдать!

– Все, что будет цело, принесу.

14 июля 2019 10:00

Теперь можно было действовать, тем более что за дверью лаборатории уже слышался настойчивый гул.

– Если что, беги и не оборачивайся, – Марк потер руку. – Болит. Надо будет анальгин твой выпить. Ладно, пошли?

– Пошли, – почти крикнула Маша,

стараясь придать себе уверенности.

– Ты бы еще «За Сталина» крикнула, – насмешливо осадил ее Зимович.

– Ну да, мне страшно. Открывай давай дверь, пока я вообще в обморок не грохнулась.

– Открываю?

– Открывай.

– Так я открываю?

– Открывай!

– Ты уверена, что мне следует…

Девушка рывком открыла дверь и быстро зашла в помещение. Он зашел следом и сразу запер дверь. Комната кишела мухами, обычными домашними мухами. Они были повсюду. В шкафу ежесекундно трескались яйца, из которых вылезали новые маленькие насекомые.

Ученый достал баночку и поймал несколько особей. Это не составило особого труда. Он лишь открыл стаканчик и мухи сами залетели внутрь. Но стоило ему закрыть крышку, как все насекомые разом накинулись на него. Они лезли в глаза, нос, рот, ползали по всему телу. Как ошпаренный он выскочил из лаборатории.

Маша же стояла абсолютно спокойно, мухи кружили рядом с ней, описывая воображаемые спирали, эллипсы, более сложные олоиды и сфериконы. Девушка старалась двигаться, как можно мягче. Пространство стало плавным, текучим. Не было нужды уходить, она пришла знакомиться. Маруся протянула руку вперед и несколько мух село ей на кончики пальцев. Так она стояла, пока не почувствовала усталость во всем теле. В этот момент мухи взлетели и закружились вокруг. Медленно, чтобы не нарушить гармонию, она направилась к двери.

В кабинете ее ждал взволнованный Марк.

– Нам надо куда-то позвонить! Надо кого-то вызвать!

Девушка взяла баночку и посмотрела на копошившихся там животных – Ты боишься мух?

– Там не просто мухи, там их рой. И они умные. И постоянно вылупляются новые. И трещат яйца.

– Подожди, ведь из яиц вылупляются личинки.

– А у нас мухи, – профессор нервно развел руками. Похоже, что вся его научная деятельность, базирующаяся на теории, летела коту под хвост.

– Бред какой-то. Зато мы можем определить вид. Лупа есть?

Марк не разделял ее спокойствия, он судорожно думал, что будет, когда яйца в кабинете начнут трещать так же как в лаборатории.

– Ты определяй. Я уверен, что ты справишься с этой непростой задачей. А я… Я буду уничтожать. Чутье мне подсказывает, что это не гуманитарная миссия.

Маруся взяла книгу и уселась в кресло. На самом деле ее никогда не интересовали насекомые, поэтому практику она честно прогуляла. Так что предстояло окунуться в мир энтомологии по самые уши. Сосредоточившись на рассматривании лапок, фасеточных глаз и ротового аппарата, она не заметила как прошел целый час. Когда Маруся оторвалась от определителя, то увидела, что профессор собрал скребком почти всю пробу со стен кабинета в четыре ведра и уже собирался идти за бензином.

– Ты с ума сошел? Нельзя вот так просто сжигать. Возможно, мы на пороге великого открытия.

– Нет, мы на пороге великой катастрофы. Поверь моему чутью, давай все сожжем к чертям, а?

– Предположим, что мы не устроим пожар, но что делать с мухами? Мы не можем их просто выпустить.

– Дустом.

Девушка покатилась со смеху.

– Ты еще ДДТ предложи. А знаешь ли ты, друг мой огнеупорный, что это вовсе не мухи? И даже не относятся к роду мух.

– А кто? Удиви. Подожди, сам угадаю. Стрекозы?

– Нет профессор, они никто. Некоторые черты их строения вообще сложно отнести к членистоногим.

– Я больше поверю, что ты не справилась с определением.

– Вот смотри – комнатная муха, за которую мы их приняли, относится к Роду – «Муха», Семейству – «Настоящие мухи», Отряд – «Двукрылые», Класс – «Насекомые», Тип – «Членистоногие», ну и Царство – «Животные». Пойдем от меньшего к большему, чтобы тебе было интереснее. На первый взгляд вроде бы муха как муха, но присмотрись, – Маша поднесла лупу, – на груди вместо четырех черных продольных полос спираль. Нет волосков, которые должны покрывать практически все тело. Но самое интересное – глаза! У большинства насекомых фасеточные глаза, они хорошо воспринимают свет и цвет, но плохо форму. А теперь взгляни. Они фасеточные, но движутся! – ученый практически прилип к лупе. – Не знаю как тебя, но меня от это зрелища немного подташнивает.

– Меня, если честно, больше интересует спираль. Такой окрас вообще не характерен для животного мира.

– Марк, это мелочь. Есть кое-что интереснее, – Маша поднесла лупу к лапке насекомого.

– Таак, – протянул профессор – лапка и что?

– Я уже сомневаюсь, что ты биолог, – усмехнулась девушка.

– Я экзобиолог и сейчас занимаюсь химическим строением возможной жизни на Марсе. Как бы банально это не звучало.

– Ок. Членики, – девушка взглядом указала на муху.

– Твою мать! Прости, пожалуйста.

Под лупой была гладкая, даже эластичная лапка, похожая скорее на конечность млекопитающего животного.

– Ты всех, что я поймал, осмотрела?

– Пока только эту.

Профессор взял в руки банку и стал вертеть из стороны в сторону.

– Лупу! – потребовал он.

Маша молча повиновалась. После короткой паузы, Марк победоносно улыбнулся.

– Забавно. Ты посмотри, а спираль-то, не мелочь, – он пальцем указал на грудку еще одной особи, на которой сверкал золотой треугольник. У третей оказался серебристый полумесяц. – Для такого близкого родства, уж больно сильное различие. Тем более, как я уже говорил, природа редко рисует эти символы сама, – он повернулся к Маше. – Я думаю, что ты нашла осколок теневой ДНК. Вопрос только в том, что мы будем с ним делать?

Марк смотрел на Марусю, и с одной стороны они были счастливы, как ученые, с другой боялись, как обычные люди.

14 июля 2019 13:30

– Ты считаешь, мы должны сообщить об этом? – девушка сидела в кресле и пила чай из принесенного с собой термоса. Профессор в недоумении посмотрел на нее.

– Ты хочешь держать все в тайне? А как же слава и всемирное признание, Нобелевская премия наконец? – в его словах чувствовался неприкрытый сарказм. – Конечно, надо рассказать, но кому? Буду честным, инструкций на этот счет нет и никогда не было. Еще студентом я задавал вопрос: «А что, если я все же смогу… Если я найду ее?» – он сидел за своим столом с чашкой горького кофе в руках. – И все снисходительно улыбались мне в ответ. Ведь наш факультет – большое надувательство. Никогда никто не верил, и даже не надеялся, что нам придется столкнуться с фактической задачей. Не с теорией, а вот так как сейчас, с реальным осколком. Все оборудование, что ты видишь, не принадлежит нам, просто хранится здесь, так как аудитория пустует. Мало кто стремиться слушать мои лекции на сомнительные темы. Люди перестали сомневаться. А ученый, у которого нет сомнений, зря тратит свою жизнь.