Османский узел
Шрифт:
Корабли авангарда выполнили своё дело, своими бортовыми залпами доставив противнику неожиданные и не такие уж маленькие неприятности. Выполнив же, отходили либо на перегруппировку, либо для усиления одной из других частей флота, насчёт этого пока не всё было ясно. Де Лима должен был отдать тот или иной приказ, но пока медлил, предпочитая выждать.
Ожидание… Порой оно есть великое благо, а иногда огромная глупость. Всё зависит от верности такого решения. Но сейчас командующий итальянским флотом не сомневался в необходимости подобного – требовалось втянуть в бой как венецианцев, так и большую часть османского флота. А потому итальянские корабли центра и крыльев убирали часть парусов, снижая скорость. И разворачивались бортами, чтобы тоже уделить толику пушечного внимания османам.
Грохот орудий и клубы
Зато кое-что он видел уже сейчас. Крылья объединённого флота, в коих венецианцы, скажем так, не преобладали, отнюдь не стремились во что бы то ни стало и как можно скорее сойтись вплотную и устремиться на абордаж, пусть и со всеми тактическими приёмами. Герцог Альба и великий магистр госпитальеров оказались куда более рассудительными и дальновидными, предпочитая сперва полностью использовать подавляющее преимущество в артиллерии. И он, магистр Ордена Храма, был уверен, что подобное себя точно оправдает, в отличие от не слишком продуманных действий со стороны Антонио Гримани.
Морские сражения довольно неторопливы, особенно если не стремиться перейти как можно скорее к абордажу, сосредоточившись на стрельбе. Вот и теперь Гарсия де Лима наблюдал, как итальянские корабли стремятся «поймать ветер» так, чтобы держаться на дистанции уверенной стрельбы из своих орудий и в то же время парировать попытки противника сократить дистанцию. Ну а если вдруг подобное не удавалось – тогда носителей артиллерии старались обезопасить испанские и госпитальерские суда. Не из самопожертвования, а из разумного понимания тактики боя. Огонь из орудий можно было вести, пусть и более осторожно, даже по сцепившимся в абордажной схватке кораблям, выбирая правильную цель. И уж точно отсекать от боя другие корабли противника. причём самыми разными способами. Убитые прицельной стрельбой аркебузиров в мачтовых гнездах рулевые, изрешеченная палуба с гребцами, занявшиеся пожары от пронизывающих борта раскалённых ядер или же снарядов зажигательных, цепляющихся специальными крючьями за оснастку. Вариантов действительно хватало.
Меж тем битва разгоралась всё жарче! Венецианские капитаны кораблей, повинуясь приказам Антонио Гримани, большей частью своих сил рвались к флагманским кораблям османов, благо флаги над ними сложно было с чем-то иным перепутать. Натиск, желание одним мощным ударом повергнуть Кемаль-реиса и иных, тем самым растоптав боевой дух турок, очень чувствительных к потере командующих, этакого рода символов своей мощи. Только де Лима не собирался ставить попытку устранения вражеских флотоводцев превыше всего прочего. Потому и был несколько ранее отдан приказ бывшему авангарду – присоединиться к правому крылу флота, действующему против османов под флагами Саджи-реиса. Это крыло противника казалось – да и являлось, откровенно говоря – не то чтобы слабым или малочисленным, но менее маневренным. Сниженная скорость, лишнее время при смене курса – именно это и нужно было каравеллам и караккам итальянского королевства. А республиканцы пусть пытаются уподобиться африканскому зверю-носорогу, грубой силой пытаясь проломить преграду. Получится? Он, де Лима, будет только рад. Всё равно венецианцы, даже победив, вынуждены будут поубавить спесь, лишившись части кораблей и команд. Не получится?.. Свою роль в разыгрываемой на волнах Ионического моря трагедии они всё равно сыграют, заставив Кемаль-реиса потратить на борьбу с их частью флота время, корабли, кровь. Сочетая тактику и стратегию, любой военачальник, на суше или на море. способен находить преимущества даже в самый тёмных сторонах происходящего.
– Корабли венецианцев завязли в центре, магистр, - голос да Крионе
– Зато на левом крыле равновесие, - процедил де Лима. Хафиз-реис пытается нападать, но наши корабли его сдерживают. Сбавляют тому ход… хорошо. Резерву! Всем! Как можно скорее помочь раздавить корабли Саджи-реиса. Он даже сбежать не успеет, у большей половины галер вёсла и гребцы… Сам видишь. А у галиотов от парусов одни горящие лоскуты. Попался, не улизнёт!
– Что делаем мы?
– Поддерживаем огнём венецианцев. Нужно, чтобы они ещё хоть немного продержались. А потом… это уже неважно.
Переломный момент. Гарсия де Лимавсем своим нутром чувствовал, что ему удалось его поймать. Поймать и принять то самое нужное решение. Да. пожертвовав частью объединённого флота. Но той его частью, которая оказалась слишком неразумной, отказавшись от более выгодного плана грядущей битвы, А ведь известно, что за всё надо платить. Деньгами, славой, кровью… жизнью. Сегодняшняя битва возьмёт немалую плату со всех, но для венецианцев приготовлена более тяжёлая плата. Из числа союзников, конечно, потому как флот Кемаль-реиса… При пойманной за волосы фортуне от этой османской армады вообще мало что останется.
Резерв, брошенный в нужный момент на чашу весов, способен дать многое. В этой же битве сразу два принесли результат, для каждой стороны свой. В то время как крыло Саджи-реиса даже не оттеснялось, не спасалось бегством, а просто уничтожалось, в центре дела обстояли совсем-совсем иначе. А началось всё с пожара.
Какого пожара? Большого и яркого! Горели сцепившиеся корабли Кемаль-реиса и одна из венецианских каракк, yнамертво сцепившиеся друг с другом. Вторая каракка, на которой находился настоящий командующий республиканского флота, капитан Андреа Лоредан, пыталась выйти из боя, а заодно потушиться… что явно являлось не самым простым делом. По какой причине возник пожар? Поняв? что вот-вот сопротивление его команды будет окончательно сломлено, Кемаль-реис отдал приказ поджечь собственный корабль. Не абы как, а с расчётом. чтобы и две сцепившиеся с ним на абордаж венецианские каракки также запылали. Сам же рыбкой сиганул в воду, надеясь сперва удержаться на плаву, а потом и добраться до одного из своих кораблей. Впрочем, об этом де Лима узнал несколько позже, а пока… Пока наблюдал за тем, как вид двух гибнущих кораблей и одного борющегося с огнём повлиял на многих… и на венецианцев тоже. Хуже, на них он повлиял даже больше, потому как расчёт был всё же немного на иной исход. Антонио Гримани… не являлся настоящим флотоводцем, а ещё был склонен теряться в сложной ситуации. Потому и не мог вовремя и грамотно перехватить управление битвой.
Пусть старший флагман османов пылал, но корабль Бурак-реиса был не только на плаву, но и – при помощи других – сумел отбить попытку абордажа. План республиканского флота если и не полностью провалился, то жалобно трещал, готовясь развалиться. Некоторые галиоты, поймав ветер и помогая себе вёслами, уже разворачивались, стремясь во что бы то ни стало выйти из боя, бросив ещё сражающихся. Каракка капитана Антонио Гримани тоже… стремилась отползти в сторону, пользуясь прикрытием из пары галер и нескольких малых судов. Но тут…
Крыло под флагом Саджи-реиса по сути перестало существовать как единая сила, а сам корабль флотоводца был без лишних затей потоплен. Время, а точнее его нехватка, было куда важнее. нежели возможность захватить в плен одного из османских флотоводцев и тем более одного трофейного корабля. Герцог Альба, де Ларго-Виллаима и Калатари понимали, что почти лишённых хода, борющихся с пожарами и затоплениями османских кораблей и так предостаточно. Никуда они не скроются, не уйдут. Просто не сумеют, даже если будут в едином порыве молиться своему Аллаху. Зато уже сокрушившие одну часть флота корабли под итальянскими, испанскими, и госпитальерскими флагами неотвратимо надвигаются на центр, где венецианцы пытаются не то выпутаться, не то продолжать сражаться… Видимо, и сами толком не разберут, что им сейчас будет лучше.