Осмелься
Шрифт:
Я наклоняю голову, не совсем понимая ее, но все равно глубоко тронутый. Она отнимает мою руку от своей щеки и прижимает ее к груди, над сердцем. "Вот насколько это реально, Лох. Моя жизнь без тебя была бы жизнью без солнца".
Пустота, оставшаяся после прошлой ночи, заполняется бурным потоком эмоций. Мне кажется, что мои ребра могут сломаться от попыток сдержать их. Ее сердце бьется под моей ладонью, и я обещаю: "Я буду солнцем для твоей звезды в любой день, красотка".
Она подносит мою руку к губам и целует костяшки пальцев. Игривая улыбка озаряет ее лицо. "Никто не заставляет меня сиять
1. Play “Unknown (To You)” by Jacob Banks
2. Play “Dive” by Ed Sheeran
Глава 29
На зыбкой почве
Стелла
"Вы что-нибудь хотите?" спрашиваю я, вставая из-за стола, чтобы взять еще один напиток. После моей песни мы с Лохланом решили остаться и посидеть в баре на пляже. Около часа назад пришла Джульетта, и я махнула ей рукой, чтобы она присоединилась к нашему столику. Она была со своим другом Тео. ... неким темноволосым мужчиной, склонным к маскам и траханью на сцене.
Джульетта подняла руку. "О, я бы не отказалась от еще одной пинья-колады, спасибо".
"Конечно, кто-нибудь еще?" Я смотрю на обоих мужчин, и они качают головами, возвращаясь к разговорам о спорте, оружии или еще каком-нибудь дерьме.
На полпути к бару я оглядываюсь назад и вижу, что Лохлан упорно смотрит на мою задницу. Он ухмыляется, когда я перехватываю его взгляд. Я закатываю глаза, а меня охватывает головокружение. После этого я не могу не ходить, слегка покачивая задницей. Теперь, когда я наконец призналась в своих чувствах к Лохлану, меня переполняют радостные эмоции. Теперь, когда я перестала притворяться, что влюбленности не существует, я могу испытать приторно-сладкий восторг.
"Ну что, придешь сегодня на караоке?" спрашивает меня бармен Марио, готовя напитки.
"Не думаю". смеюсь я. "Ну, может быть, я выступлю дуэтом". Думаю, Лохлан просто скончался бы от счастья, если бы мы вместе пели караоке.
Гадство, неужели мы станем такой парой? Все время в пошлости. Я определенно вижу, как Лохлан сбегает от этой идеи - и я не помогла, назвав его своим солнышком. Пока я беру напитки, я мысленно напоминаю ему, что он не может начать писать "Его" и "Его" на каждом предмете обихода, а я никогда не надену одинаковые рождественские свитера.
Я с удивлением обнаруживаю, что Тео - единственный, кто сидит за нашим столиком. "Эй, а куда делись остальные двое?" спрашиваю я, ставя бокалы на место.
"Они отправились на пляж минуту назад". Он кивает в сторону берега, затем смотрит на свежий напиток Джульетты. Он лукаво ухмыляется и делает глоток. "Проверяю, не отравлено ли оно или что-то в этом роде".
Я усмехаюсь. "Очень галантно с вашей стороны".
После нескольких минут разговора с Тео о том, как он стал выступать, к нам присоединяется один из его друзей. Я откланиваюсь и иду на пляж. Проходя вдоль ряда кабинок, я осматриваю землю в поисках песочных долларов. У Наны их целая коллекция. Надеюсь, мне удастся принести несколько штук обратно, не разбив их.
К тому времени, как я дохожу
Я бегу к хижине, в которой хранится все снаряжение для подводного плавания и снорклинга, и понимаю, что шум доносится изнутри.
Сердце бешено колотится, когда я тянусь к двери. Как раз в тот момент, когда я распахиваю дверь, раздается жуткий звук, доносящийся от Лохлана. На меня смотрит Джульетта, и мой желудок опускается, как тысяча фунтов свинца. Глаза у нее тревожные и широкие. На ее вытянутом кулаке лежит Лохлан, на его белой рубашке расплывается красное пятно.
Ужас не проникает в мои кости и не нависает надо мной, как облако. Он обрушивается на меня, как проклятая лавина, полностью обездвиживая меня.
На ее лице отражается страх, когда она с тошнотворным хлюпаньем вынимает лезвие. Я кричу, когда она снова погружает его в живот. Словно замороженный, мой крик разбивает лед, держащий меня в плену.
Я двигаюсь, не задумываясь. Мое тело реагирует в два раза быстрее, чем мой разум. Подхватив акваланг, я изо всех сил размахиваюсь им в сторону Джульетты. Она выпускает нож и, как тряпичная кукла, рушится на пол.
Лохлан пошатывается, его руки сжимают торчащую из него рукоятку. Я бросаю баллон и бегу к нему, выкрикивая его имя. Я ступаю босыми ногами в маленькие лужицы его крови, и от сырости на подошвах мое сердце разрывается на две части.
Мне удается добраться до него прямо перед тем, как он падает, подхватить его и усадить у стены.
"Лохлан, о боже, Лохлан", - всхлипываю я, срывая с себя рубашку и прижимая ее к открытой ране. Убедившись, что он твердо стоит у стены, я стягиваю с себя шорты, чтобы обхватить лезвие, все еще находящееся в нем.
Его веки тяжелеют, когда он смотрит на меня в одних бикини. "Сейчас действительно не время, Реальта". Он слабо смеется, и, боже, я могу просто дать ему пощечину.
"Если ты умрешь, пошутив о сексе, я напишу это на твоем надгробии, так что подумай хорошенько, прежде чем делать это снова". Но это также так болезненно, классически его, что я всхлипываю сильнее.
Я пытаюсь видеть достаточно ясно сквозь слезы, чтобы отправить сообщение 911 в службу безопасности курорта, а затем возвращаюсь к тому, чтобы обеими руками прижать его к ранам.
С болезненным стоном он поднимает руку к моему подбородку, поворачивая мое лицо к себе. Он одаривает меня невеселой улыбкой и нежно поглаживает большим пальцем мою челюсть. Его глаза наполнены чистейшей голубизной, такой потрясающей, что мое сердце разрывается на части.
"Я не планирую никуда уходить, но если..."
Не в силах смириться с этой мыслью, я прерываю его, неуклюже путая слова. "Нет-нет-нет, просто заткнись".
"Хорошо." Он ухмыляется, хотя движение получается тяжелым и медленным, как будто для этого требуются огромные силы. "Гипотетически, если бы я умер..." Он задыхается, и мое сердце сжимается, желая, чтобы я отдала ему свое. "Я не умру... Смерть не сможет забрать меня до того, как я докажу свою любовь к тебе..."