Осмелься
Шрифт:
Я вбегаю в дверь кухни, взволнованная и...
Лохлан врезается мне в спину, когда я резко останавливаюсь. "Что еще за хрень?"
На кухне, где обычно царит оживление и суета, пусто из-за поломки газопровода. Пусто, если не считать нас и полдюжины пивных бочонков.
"Это стильная вечеринка", - ругаю я, поворачиваясь, чтобы хлопнуть его по плечу. "Мы же договорились, что не будем превращать это в братскую пляжную попойку".
Он пытается слабо улыбнуться. " Всего лишь немного Гиннесса".
"Немного? Здесь почти сто галлонов". Я знаю, что звучу заносчиво, но мое
"Ты права", - искренне говорит Лохлан, его руки находят мои бедра. "Наша семья здесь еще целую неделю. Уверен, мои братья не будут возражать против дополнительных запасов". Он толкает меня на шаг назад, и я оглядываюсь через плечо на тележку с обслуживанием номеров, с которой столкнулась. Она единственная в ряду из четырех, не заставленная подносами, полными пустых фужеров из-под шампанского, готовых к сегодняшнему вечеру.
"Это твоя вечеринка, красотка". Он проводит губами по кончику моего носа. "Я не могу дождаться, чтобы посмотреть, как ты будешь блистать".
Я неосознанно провожу пальцем по его воротнику, а его пальцы впиваются в плоть моего бедра. Полуприкрытые глаза опускаются к моему рту, и он выдыхает воздух из носа, когда я смачиваю нижнюю губу.
"Думаю, не будет концом света, если один из бочонков каким-то образом откроют... .", - я осекаюсь, когда его рот опускается к моей шее, и он прижимает меня к тележке своими бедрами. Он нащупывает мой пульс, а его руки начинают медленно задирать мою юбку. Я тихо стону, выгибаясь в его руках, когда ткань сжимается между нами.
Вцепившись пальцами в его волосы, я крепко прижимаю его к своему горлу, от каждого взмаха его языка у меня слабеют колени. Он проводит большим пальцем по моей щели, и я чувствую, как трусики становятся влажными, когда он прижимает ткань к себе.
"Черт", - отчаянно стонет он, впиваясь в мою кожу. "Ты что, весь день ходила такая несчастная и хотела меня? Пожалуйста, дай мне полизать твою киску. Мне нужен гребаный вкус, реалта. Мне нужно это. Очень нужно". Его слова выходят торопливыми и раздраженными, как будто от одной этой мысли он сходит с ума.
Я неубедительно протестую, пока он гладит мою набухшую плоть по влажному материалу. "Но..."
"К черту санитарные нормы и тащи сюда свою симпатичную задницу". У меня перехватывает дыхание, когда он затаскивает меня на тележку и тут же опускается на колени.
На мне стринги, и я чувствую грубый полиэстер скатерти на своих щеках, напоминая мне о нашем местоположении, о неправильности. Но, как и в большинстве случаев с Лохланом, риск стоит вознаграждения.
Не теряя ни секунды, он стаскивает с меня трусики и закидывает мои колени себе на плечо. Он проводит носом по внутренней стороне моего бедра, глубоко вдыхая и покусывая кожу. "Так чертовски вкусно".
Он оставляет после себя приятное покалывание, искры пробегают по моим бедрам вслед за его прикосновениями. Он раздвигает меня двумя пальцами,
Я не могу сдержаться, когда он вводит в меня два пальца и крепко сжимает ими мою точку G. "О, черт... . . , - выдыхаю я, напряжение скручивает мою сердцевину.
"О, блядь!" Я снова кричу, но уже совсем другим тоном, и толкаю его в плечи, когда вижу, как по ту сторону тонированных стекол кухонной двери проносится чья-то голова - прямо к нам.
Лохлан падает на пятки, когда я отталкиваю его, и в тревоге спрыгивает вниз. Тележка, от которой я отталкиваюсь, отлетает в сторону и врезается в соседнюю.
В ужасающей замедленной съемке я наблюдаю за катастрофическим эффектом домино: одна тележка врезается в другую, пока пол не оказывается усеянным десятками разбитых фужеров с шампанским.
Роан вбегает на кухню одновременно с суматохой. Словно олень, попавший в свет фар, я застыла, глядя на него. Он поднимает брови и медленно моргает, а затем качает головой, словно собираясь спросить, что, черт возьми, только что произошло, но решив, что не хочет этого знать.
"Мне сказали, что настоящее пиво здесь". Его глаза скептически скачут между мной и Лохланом, который все еще сидит на полу.
Губы Лохлана кривятся, когда он незаметно подбирает с пола мои стринги и засовывает их в задний карман, прежде чем встать. Его язык проводит по верхней губе, и он ухмыляется, слизывая мое возбуждение, блестевшее на его усах. Мой желудок сжимается от блеска в его глазах, когда он проводит ладонью от носа к подбородку, медленно и целенаправленно, бросая взгляд на осколки бокалов, а затем снова на меня.
Уголок его губ растягивается в улыбке. "Похоже, мы все-таки подаем "Гиннес"".
Как только я увидела эти бочонки, я сразу поняла, что это предзнаменование на всю оставшуюся ночь.
Прямо перед подачей ужина на остров обрушился шторм. Его определенно не было на радаре, потому что последнюю неделю я проверяла прогноз каждые четыре часа. Он длился всего десять минут, но все равно успел сорвать слабую тростниковую крышу с временного бара, затопить террасу и даже отправить один стол в воду.
Теперь мы все собрались на пляже, когда до полуночи остались считанные минуты, и молимся, чтобы единственный брезент уберег баржу с фейерверками от подтопления и воспламенения. Духовой оркестр, который я наняла в Новом Орлеане, играет от души, пальцы ног лежат на песке. Все гости танцуют, пьяные и счастливые, в то время как наши премированные миксологи, которые должны были готовить шикарные коктейли, вместо этого продолжают разливать их по стаканам. Искры ослепительно сверкают и освещают берег, когда начинается минутный обратный отсчет.