Основатель
Шрифт:
— В Системе есть богатые бандиты, как есть и богатые банкиры. Поскольку мы не можем получить деньги от банкиров, придется обратиться к бандитам, — с этими словами Дэйн глотнул еще водки.
— Ты о ком это? — подал голос Боунз.
— О Халифи.
На лицах присутствующих отразилось удивление, граничащее с шоком.
— Но они же… — Аделаида подыскивала слово.
— Пираты, нарушители закона, парии, — ты это хотела сказать? Но кроме всего прочего, они весьма богаты.
— Так ведь они же заклятые враги клана Фанданов, особенно
Дэйн согласился:
— Уж конечно, не к Мерцику я буду обращаться. Что касается Тарика — он и верно бешеный пес, но я кое-что о нем знаю. Думаю, мы его нейтрализуем.
— Тогда кто, черт побери? — буркнул Боунз, которому претила сама мысль вести дела с давними врагами.
— Лично Ибрагим Халифи.
— Но ведь, — неуверенно произнесла Мелисса, — его в последние десять лет никто не видел.
— Вопрос в том, жив он или нет, — сказал Боунз.
— Он жив и, более того, согласился встретиться со мной.
Все были просто ошеломлены, недоумевая, как Дэйну удалось добраться до верховного шейха клана Халифи.
— Каким образом? — выдохнула Аделаида.
— На удивление просто. Я обратился к принцу Расу Ордеру, который любит повеселиться. Ярмарки, казино, да что угодно, лишь бы дома не скучать. Раса Ордера я помню еще по Ческу, мы были друзьями. Оказывается, старина Рас теперь работает на Ибрагима. И поэтому я попросил старинного приятеля организовать мне встречу с шейхом. Ибрагим согласился.
— И он хочет нас видеть? — спросила Аделаида.
— И когда мы едем? — поинтересовалась Мелисса.
— На десятичасовом шаттле. Мы договорились с Расом встретиться в зале прибытия Римал-Сити через пятьдесят часов.
Глава 7
Пески Римала, разгоняемые искусственными ветрами, дымились вихрями по гребням дюн. Имитатор солнца висел огромным светящимся кругом прямо посередине «неба». В этой пустынной декорации ветер был неожиданно влажным и нес запах близкого леса, охотничьего заказника. Оттуда доносились выстрелы — охотники отстреливали специально выведенных кабанов, львов и оленей. Стреляли низкоскоростными пластиковыми пулями, но заряд был такой, что при каждом выстреле раздавался оглушительный хлопок.
Стрельба то и дело переходила в канонаду — это загонщики выгоняли на охотников новую дичь.
Они скакали на красивых арабских лошадях, предоставленных Расом Ордером, ехавшим впереди рядом с Дэйном. Иллюзия была полная. Если бы не идеально круглое «солнце», можно было поклясться, что группа едет по песку планеты, а не внутри хрупкой оболочки обитаемой станции из силового льда. Халифи этот пейзаж обошелся в немалые труды.
Впереди за дюнами показалась отлично сделанная березовая роща. Над ней пикировали ястребы, бьющие поднятых загонщиками голубей. Вспыхивал на солнце дождь белых перьев.
Вслед за Расом Ордером и Дэйном ехали Аделаида и Мелисса на одинаково великолепных арабских конях, потом — раскрасневшийся толстяк Берлишер на смирной серой кобыле. Завершал процессию Амеш, телохранитель семьи Халифи, молчаливая семифутовая башня геркулесовских форм на огромном жеребце с примесью крови тяжеловозов. От Дэйна потребовали оставить Альтера на шаттле — охранники других семей на базу Халифи не допускались. Без Альтера Дэйну было слегка неуютно. Никто не знает, насколько можно доверять этим Халифи — они системного соглашения не подписывали и дипломатического протокола не придерживались.
Но если Дэйну было неуютно, то мистеру Берлишеру было куда хуже. Во-первых, он никогда раньше не ездил на лошади. Выяснилось, что это труднее, чем кажется, хотя его кобыла была в хорошем настроении, рада была после тесной конюшни свободе и движению в сторону воды, которую она впереди чуяла. Эта радость проявлялась в попытках перейти на рысь, отчего у Тоуба каждый раз подпрыгивало сердце.
А молодые Фанданы, как он хмуро про себя заметил, умели ездить верхом, и опыт у них был. Это еще раз напомнило ему, какая между ними грань. Они — члены семьи, часть ее, защищенная неимоверным богатством и властью. Он — просто выпускник средней школы, пусть и отличник.
Процессия начала взбираться на подветренную сторону большой дюны, и Тоуб обеими руками вцепился в луку большого ковбойского седла. Подъем длился долго. С вершины открывался вид через весь Римал до зеленой границы леса.
Снова донеслась ружейная пальба. Берлишер оглянулся в изумлении. Чтобы соорудить подобную пустыню, инженеры Халифи иссушили двадцать квадратных миль своей базы, и посередине этой сухой зоны стояли дюны — пятьдесят гребней белого песка, пересыпаемые искусственными ветрами на две мили в обе стороны.
И в это причудливое место съезжалась вся элита семьи Халифи — только мужчины — кататься верхом, охотиться с соколами и сидеть в традиционно черных арабских шатрах, занимаясь торговлей лошадьми и прочими достойными мужчин делами.
— Как это они так живут? — спросил Тоуб у Аделаиды, чтобы не услышал Рас Ордер.
— Наш образ жизни они не признают, Тоуб. И живут, как сами хотят. В их семье политические права есть только у мужчин.
— Но в городе Халифи полно другого народу. Чисто арабским его никак не назовешь.
— Многие из этих других хотели бы убраться отсюда, если бы могли.
Процессия двинулась дальше, и вскоре показался ряд черных шатров среди пальм. Всего их было двенадцать. Перед шатрами вокруг оливково-серого грузовика столпились люди в белой одежде слуг.
Тоубу показалось, что он очутился в какой-то древней эпохе дикарской прихоти и королевской эксцентричности.
На ровной дороге после дюн кобыла Берлишера в предчувствии воды радостно рванулась рысью.
Тоуб не мог ее сдержать и впереди всех влетел в лагерь; кобылу со смехом поймали под уздцы слуги. Взмокшему Тоубу помогли выбраться из седла и проводили к шатру Ибрагима.