Основной закон
Шрифт:
Чтобы подойти ближе, Валерику пришлось сделать над собой изрядное усилие. Но встать перед больным ребенком было выше его сил. Он зашел сзади и положил руки на голову девочки. Так, не видя поразившей его до глубины души картины, он смог, наконец, собраться и заняться делом, ради которого пришел.
– Юля, не бойся,
Голос был словно чужой. Валерик откашлялся и закончил:
– Я постараюсь тебе помочь, но может быть немножко больно. Ты потерпишь?
К его удивлению, он ощутил под руками пусть слабый, но вполне осознанный утвердительный кивок. И это неожиданно помогло преодолеть остававшуюся еще скованность. Валерик сосредоточился и стал уже почти что привычно
Полчаса прошли в абсолютной тишине, нарушаемой только тиканьем настенных часов. Наконец, Валерик решил, что для первого раза достаточно. Он остановил поток энергии и зачем-то убрал руки за спину. Вышел из-за кресла, в котором сидела девочка и взглянул, наконец на хозяйку. А та, кажется, была близка к истерике. Расширенными глазами она смотрела на свою дочь, мертво стиснув руками кружевной платочек.
Валерик оглянулся. Он, конечно, ожидал какого-то результата, но не сразу, не раньше третьего-четвертого сеанса. Сейчас же… голова девочки уже не болталась из стороны в сторону, руки спокойно лежали на подлокотниках кресла. Второй шок за полчаса – это было сильно, но он справился. Даже нашел в себе силы подойти к креслу, присел, чтобы не глядеть на свою пациентку сверху вниз.
– Ты себя лучше чувствуешь? – спросил он и получил в ответ вполне уверенный кивок головой.
– Вот и хорошо. Я завтра приду, еще тебя полечу. Договорились?
Девочка снова кивнула и прошептала, невнятно и еле слышно:
– Спасибо.
Валерик отважился и, улыбнувшись, положил ладонь поверх исхудалой детской ручки.
– Ты обязательно поправишься.
И скорее, чтобы не выступила предательская слеза, поднялся и повернулся к женщине, яростно терзавшей несчастный платок.
– Вы… – начала она сбивающимся голосом, – Вы просто волшебник! Ведь столько врачей, столько нервов, и никто… ничего… а вы…
Она всхлипнула, но удержалась, лишь пробежала по щеке сверкающая капля.
– Елизавета Максимовна!
Валерик изо всех сил постарался, чтобы его голос звучал твердо и уверенно.
– Я еще не закончил лечение. Думаю, потребуется еще несколько сеансов. Завтра я приду к вам в это же время.
– Да, да, конечно! – энергично закивала хозяйка.
Валерик повернулся было к выходу, но остановился.
– Вот еще что: вашей дочери может потребоваться усиленное питание. Давайте ей столько, сколько попросит, не ограничивайте. Это важно.
– Конечно, конечно.
– Тогда – до завтра.
– Уфф!
Валерик почти бегом свернул за угол, буквально рухнул на лавочку у ближайшего дома и прикрыл глаза. Он чувствовал себя полностью вымотанным. Причем, больше не из-за самого лечения, а из-за эмоций, своих и чужих. Черт побери, во что он ввязался! Но ведь получается, ёшкин корень. Нет, однозначно надо переводиться в медицинский. Будут у него открытия в физике или нет – это еще бабушка надвое сказала. А окучивая молодящихся тетушек, он вполне заработает и на хлеб, и на масло, и на черную икру. Да еще останется время на помощь таким вот детям. Конечно, на кафедре будут недовольны, но он уж как-нибудь с ними договорится. Отучится, получит диплом, откроет свое дело и будет оказывать услуги в области нетрадиционной медицины. В принципе, неплохие перспективы. Учиться осталось каких-то три года. И вполне можно в это время помаленьку прирабатывать по наводке Ольги Венедиктовны.
Рядом затарахтел мотоцикл, остановился и тут же заглох.
– Привет, Валерка!
Пришлось открывать глаза.
– Здорово, Вовчик! Развлекаешься?
– Ага. Так каникулы же.
Бывший одноклассник, Вовка Сидорин, тоже учился, но в другом институте, в горном. Зачем он туда пошел – никто не понял. У Вовки отродясь не было никакой склонности к этим вещам, да и к науке вообще.
– Садись, погнали на пляж, скупнемся.
Валерик чуть не согласился, но вспомнил про обещание, данное бабе Клаве.
– Я сейчас не могу, есть одно дело.
Он прикинул, сколько потребуется времени, чтобы смотаться к знахарке, да заскочить домой переодеться.
– Часа через два освобожусь.
– Ну, мы как раз там все соберемся, кто на каникулы приехал. Я сейчас прокачусь, народ соберу, да потусим на бережке, костерчик попалим.
– Хорошо. Значит, через два часа на нашем месте.
– Заметано, – подтвердил Вовчик и даванул педаль стартера. Мотоцикл фыркнул и замолчал.
– Ах ты ж зараза! Уже на три раза все перебрал, а он все равно нормально не заводится.
Приятель слез со своего драндулета и, бормоча под нос нецензурщину, принялся ожесточенно топать по стартеру. Безрезультатно. Валерик присмотрелся.
– Ничего не выйдет. У тебя, вон, провод внутри изоляции сломлен. Поменяй, и все будет в поряде.
– А ты откуда знаешь? Ты ж, вроде, никогда в мотоциклах не шарил.
Валерик даже матюкнулся про себя: "Тоже мне, экстрасенс! Что ж так по-глупому палюсь?"
– Так видно же на просвет! – выкрутился он.
– Да? Подозрительно переспросил Вовчик.
– Сам посмотри, если не веришь. А лучше провод поменяй. Недолго ведь, пара минут, не больше.
Одноклассник недоверчиво глянул на приятеля, но все же полез в бардачок за проводами и инструментом. Через несколько минут он, вытерев руки ветошью, снова даванул стартер. Мотоцикл рыкнул и ровно заработал на малых оборотах.
– Ты смотри, и в самом деле провод! – поразился Вовчик. – Ну ладно, через два часа увидимся.
Он прыгнул в седло, крутанул ручку газа и умчался, оставив после себя запахи бензина, масла, выхлопных газов и большое облако пыли. А Валерик пошел вниз по улице. Все же обещания надо выполнять.
Глава 10
Валерику не было страшно, но некоторая робость все же имелась. Все-таки, не каждый день идешь в гости к самому, наверное, таинственному человеку поселка. Да и рассказывали про нее всякое. Понятное дело, не меньше половины сочиняли, но сколько-то, ведь, было в тех рассказах и правды!
Идти пришлось довольно далеко. Даже у него, привыкшего к пешим прогулкам, дорога заняла полчаса спокойной ходьбы. А баба Клава? Она-то ходит не в пример медленней. Это сколько же времени у нее отнимает, скажем, поход в магазин? А ведь туда хотя бы через день, но ходить приходится.