Основные категории классической индийской поэтики

Гринцер Павел Александрович

Я проследил за этим процессом одними глазами.

— Как меня зовут? — опять спросило внимательное лицо.

— Сержант полиции Красильников, — ответил я.

Он был удовлетворён моим ответом.

— Всё, пусть придёт в себя. И действуйте по первому варианту, — сказал он и удалился.

Я довольно долго сидел на диване.

Понял, что уже полностью пришёл в себя. Встал.

— Можно я посмотрю на неё в последний раз? — спросил тихо я у девчонок.

Красильников уже ушёл, стояли только дуболомы с автоматами. Девчонки сжалились и разрешили.

Меня подвели к инкубатору.

Там на желеподобной субстанции

лежал тот самый плоский диск с длинными слабо шевелящимися золотистыми волосками.

— Прощай, Тамара, — сказал я диску. Потом девчонки посадили меня на стул и сделали укол.

В себя я пришёл уже в полицейском участке.

Странно, я абсолютно всё помнил, но никому, конечно же, не сказал.

Красильников не обманул. Заставил подписать несколько бумаг, выдал новые ключи от моей злополучной двери, потом сказал, что больше меня не задерживает, и посоветовал как можно быстрее восстановить свой старый паспорт.

Новая дверь была установлена на своё место очень качественно.

Снаружи вообще не осталось даже следов взлома.

Видна работа руки дяди Семёна.

Но дверь была опечатана. Замок опять новый.

Сделано хорошо, даже царапин нет.

Васильич — мужик с большой буквы.

Видимо, увидел репортаж по телевизору и поспешил, как всегда, помочь сыну своего погибшего друга.

У меня ещё будет время его отблагодарить, подумал я.

Повернул ключ, сорвал листочек с надписью «Не входить, опечатано», сломал сургучную печать на щели, открыл дверь и вновь увидел тот отвратительный разгром в квартире, который сразу, наповал, сразил мой перфекционизм.

Везде было натоптано, мебель перевёрнута, валялись бычки.

Как бы я это ни ненавидел, но первым делом, невзирая на беспорядок, всё же принял контрастный душ, вытерся найденным на полке свежим полотенцем и переоделся.

Стало намного легче.

Начал уборку.

Приладил крышку к холодильнику, помыл его, вставил обратно раскиданные ящики, выкинул все испорченные продукты, включил.

Он заработал, как обычный, ничем не выдающийся агрегат. Ремонт разбитых стен запланировал на следующую неделю, а пока прибрался, собрал несколько мешков мусора. Сходил до мусорных баков.

А ведь дома не осталось ни крошки еды. Надо сходить, купить самое необходимое.

Вернулся с двумя пакетами.

Разложил всё по полочкам. Кушать не хотелось абсолютно.

Налил стакан кефира, пошёл в зал, хотел посмотреть новости.

Телевизор так же стоял в углу. Странно что его не разбили.

Щёлкнул кнопкой. Появилось продолжение комнаты, где я всегда наблюдал Тамару, но на кресле возник Михаил.

Глава 53

Хорошо, что я не успел отхлебнуть кефир, мог бы просто подавиться этим глотком.

Михаил неплохо выглядел и уже не имел на глазах своих постоянных очков с сильными диоптриями.

— А ты молодец, — сказал мне видеообраз. — Теперь можно с тобой спокойно поговорить. Как ты себя чувствуешь в новом сознании? — спросил он.

— Мишка, у тебя всё в порядке? — начал я. — Из-за тебя чуть не убили Романа, я протащил его через всё это и сам прошёл огонь и воду, а ты сидишь и улыбаешься в телевизоре? Нас чуть не убили! Какое к чёрту новое сознание? — продолжил я. — После того как забрали Тамару, я опять стал таким, как был раньше.

— Как забрали? — недоумённо спросил образ.

— Мне

удалили биочип. Это цена моей с Романом свободы. — Я повернулся к телевизору правым ухом, показывая шрам, как бы оправдываясь. — Но если ты не расскажешь сейчас о себе, я просто разобью телевизор и не буду больше с тобой разговаривать, — закончил я криком.

— Хорошо, слушай, но это будет длинная речь. Ты знаешь что мои исследования зашли в тупик из за недостатка финансирования. После помощи Романа с деньгами военных я уже не знал, радоваться мне или горевать. Мою компанию и проект выкупили с потрохами, я стал мультимиллионером, и меня сразу попытались отстранить от работы, объясняя, что теперь моё присутствие идёт вразрез с государственной безопасностью. Но вскоре они поняли, что без меня у погон ничего не получится. Они были вынуждены меня пригласить обратно и признаться, что моя теория и работа уникальна. Мне предложили работать в исключительной лаборатории с неограниченным бюджетом, но уже в обстановке строжайшей секретности. Я был готов на любые условия, лишь бы продолжить свои исследования.

Вот только возникла проблема. Мои исследования шли абсолютно вразрез с желаниями военных. Сколько с меня взяли подписок, я не могу даже перечислить. Я не мог вдохнуть и выдохнуть без их разрешения. Ко мне приставили охрану. Из меня сделали запертого в шарашке чокнутого профессора. Зачем мне все эти миллионы, говорил я им, если я не могу даже смотаться отдохнуть на море? Ты очень важен для государства, говорили они, ты носитель секретов, представляющих государственную тайну.

А я стремился к самосовершенствованию. Я давно понял, что без вмешательства извне наш мозг не станет более гибким и совершенным, поэтому и занялся разработкой искусственного интеллекта.

Я знал, что рядом негласно всегда находились люди из спецподразделений. Очень кстати мне попался на глаза мой двоюродный брат Петя. Он всё понял, ушёл к нам, взял бразды правления охраной базы на себя и как мог делал мне послабления.

Перед Новым годом я понял, что следующее, шестое поколение чипов будет последним и кардинально другим. Это будут биочипы. И я уже сразу понял проблему, с которой мы столкнёмся. Биочип нельзя будет запрограммировать извне, только вложить новую информацию. Он выращивается заранее, маткой, таким, какой он есть. Программировать его сможет либо такой же искусственный интеллект, подключённый к нему напрямую, либо мозг человека через его вживляемые электроды. Но перебороть импульсами нейронов мозга токи электродов чипа человеку, я понимал, будет невозможно. Значит, биомозг будет всегда довлеть над хозяином после имплантации.

Военные думали по-другому. Они забили интеллект изначально огромным ненужным количеством военной информации, думая, что, подсаживая такие мозги обычному солдату, получат кибервоина. Искусственный интеллект — просто бездушный механизм, не знающий ни страхов, ни боли. Первое, что сделает биочип, это перехватит всё управление организмом на себя, и работа по расширению способностей простого человека пойдёт насмарку.

Я не стал говорить об этом Инге. Но я придумал, как выйти из положения. Ведь то, к чему я стремился изначально, это установить биочип себе. Я подготовил для себя лично партию чипов пятого поколения, коренным образом их переделав, сделал закрытую зону в матке, внёс расширенный вариант эмоционального фильтра. В момент их общей загрузки я провёл с Петей тест.