Основные категории классической индийской поэтики
Шрифт:
— Понятное дело, без денег, но ты не торопись, я же от всей души. Как по телевизору увидел, так и побежал. Оно как? Не запрёшь — растащат всё из хаты.
Я не стал говорить дяде Семёну, что его работа со стартером будет насмарку. Судя по виду коллектора, ротор имел межвитковое замыкание. Я попрощался со стариком и вышел на улицу.
Между тем отслеживаемый мной телефон начал двигаться довольно быстро. Я наложил перемещение по координатам на карту города. Судя по скорости, Оксана ехала на машине. Видимо, на обед,
Я поехал на последнюю точку, откуда маячил телефон. Это оказалась обычная кафешка.
Мне пришлось воспользоваться внутренними камерами наблюдения, чтобы найти, где села Оксана.
Она выбрала место у панорамного окна.
Придётся теперь пройти очень аккуратно, чтобы она не заметила меня и не убежала.
Я вошёл в зал, Оксана сидела ко входу спиной и раскладывала с подноса еду.
На стене в пределах её видимости висел большой телевизор, на нём крутилось MTV.
Она начала приём пищи, мельком посматривая на экран.
Я быстро подключился к телевизору и в бегущей строке написал: «Поговори с Александром, поговори с Александром…»
Люди в кафе абсолютно не реагировали на эту информацию.
Я крутил это около минуты. Надеюсь, этого было достаточно, чтобы она заметила надпись.
Я медленно обошёл её и сел прямо напротив девушки.
На этот раз реакция Оксаны на моё присутствие была прямо противоположной.
— Можно ли здесь говорить? — тихо спросила она. — В моём кабинете точно есть прослушка.
Я для вида откашлялся — на самом деле искал ответ на мой звук во всём доступном мне радиодиапазоне — и произнёс:
— Да, Оксана, тут всё чисто.
— Саша, Михаил очень много рассказывал мне о вас, даже показывал ваши встречи, эту вашу «байгу». Он очень нуждался в вашей помощи, но потом сказал, что вы уже вряд ли сможете ему помочь, и запретил общаться с вами. Сейчас я узнала, что он всё-таки хочет вас видеть, — закончила она.
Интересно, что так повлияло на неё, подумал я. Неужели моя бегущая строка? Человека как подменили.
— Оксана, что бы ни произошло с Михаилом, я смогу ему помочь, — уверенно сказал я.
— Правда? — У Оксаны даже выступили слёзы.
Как ей сказать, что я страшно скучаю по этим движениям, этому голосу? Я уже смирился и с первого взгляда полюбил эту новую для меня внешность. Но девушка, естественно, была абсолютно холодна ко мне.
Ещё мне показалось, что она имеет чувства к Михаилу, ведь она так переживает за его судьбу.
— Мою сестру спецслужбы дёргали много раз, спрашивая про тебя, — неожиданно продолжила Оксана. — Поэтому Ленка категорически запретила мне общаться с человеком, который назовёт себя Александром. У неё не будет проблем? Что ты натворил? — Оксана уставилась на меня тем же привычным мне взглядом, только её глаза были не голубые, а просто карие.
Ничего себе быстрый переход
— С полицией и военными у меня нет сейчас никаких недоразумений, поверь мне, Оксана. — У меня заработал режим нейролингвистического программирования, и я загрузил девушку убеждениями.
Теперь она уже явно успокоилась.
— Можно ли отправиться к Мише прямо сейчас?
Скажи «да», скажи «да», думал я про себя ожидая ответ.
— Да, — просто ответила Оксана.
Я не поверил своей удаче.
Мы ехали за город. Оксана позвонила и отменила послеобеденный приём, сославшись на своё плохое самочувствие.
Приехали в дачный посёлок, Оксана попросила остановиться около невзрачного старенького мансардного дома.
Я сразу заметил мощное трёхфазное питание со столба для этого мелкого домишки.
Открыв калитку и по-хозяйски щёлкнув замками, девушка вошла в дом. Тут внутри ничто не говорило о присутствии Михаила, только поле от работы огромного количества радиоэлектронной аппаратуры мне явно выдавало его возможное наличие.
Она пошла к лестнице, ведущей наверх, видимо, в спальню, открыла дверь под лестничную кладовку и щёлкнула тумблером. Темноту вниз разорвал свет ярких ламп.
Неужели в этом подвале прячется Михаил?
Этого не может быть, это какая-то ловушка.
Мы спускались. Пошёл слабый, но довольно неприятный запах человеческих испражнений.
Наконец дошли вниз по каменной лестнице и попали в большой объёмный подвал, напичканный стеллажами с приборами.
То, что я увидел там, потрясло мою душу до самого сердца.
Глава 59
Моему взору открылась страшная картина: среди этого безумного вороха аппаратуры на старенькой кушетке лежало безжизненное тело.
Конечности были давно иссушены контрактурой, правая нога чуть выше бедра была когда-то изуродована и неаккуратно заштопана грубыми стежками.
Наличие жизни в этом человеке выдавало лишь его дыхание: слабое, редкое движение худых рёбер.
Этот с трудом узнаваемый человек был Миша.
Он был одет только в один памперс.
Тихо жужжал компрессор антипролежневого матраса.
Обойдя кушетку, я увидел проплешину на бугре за правым ухом. Там был ожог, будто его пытали паяльной лампой.
Посмотрел на когда-то красивое лицо. Оно сейчас было безжизненным, будто восковым, впавшие глазницы говорили о том, что эти глаза давно уже не открывались.
Я положил пальцы обеих рук на активные точки головы, попытался заглянуть к нему туда, внутрь.
Пустота.
Ужас.
В его голове когда-то прошла большая война. Была и выжженная пустыня, и яркие росточки пока ещё живых нейронов. Я чувствовал наличие биочипа, но часть его функций была утрачена.