Основы флирта с обнаженным оборотнем
Шрифт:
– Не прикидывайся, что переживаешь, – прошипела я. – Ты очень доступно рассказал о своих чувствах. Это взаимно. Держись от меня подальше, и я изо всех сил постараюсь держаться подальше от тебя.
– Прости, – сказал он, его лицо из бледного стало пепельно серым. – Я не знал.
Купер отступил в тень, взгляд его поблескивающих сине-зеленых глаз был устремлен на меня. Глаза такого же цвета смотрели из темного переулка на Тига перед нападением.
Даже стыдно стало, как много времени мне потребовалось, чтобы связать Купера с волком. Мой мозг вскипел от такой информации. Все кусочки сложились воедино. Глаза. Купер слишком далеко жил от городка. А его частые «охотничьи вылазки». Груда мяса в продуктовой тележке.
Открыв рот, я смотрела на него и хватала
Я сползла по стене и вспомнила все разговоры и перебранки с Купером. Кто-то в переулке все твердил: «Купер волк… волк это Купер…» Потребовалось несколько повторений, чтобы понять, что говорила я.
Рациональной половине моего мозга пришлось нелегко, обуздывая недоверие. То есть на определенном уровне это имело смысл. В этом мужчине слишком много злости, чтобы умещаться в одной телесной оболочке.
Я прислонилась к стене, радуясь хоть какому-то отвлечению от панических воспоминаний. Если оборотни существуют, что дальше? Призраки? Чупакабра [20] ? А если я слишком далеко забреду от своей лачуги, то наткнусь на Сасквотча [21] ?
Сцены смерти Тига приобрели новые краски перед моим мысленным взором. Купер укусил Тига, покромсал его и оставил истекать кровью. Тиг добрался до своего грузовика, но был слишком сильно ранен или в ужасе, чтобы ехать осторожно. Купер внес свой вклад в то, что Тиг упал в овраг и умер ужасной смертью. Я заглянула себе в душу и не нашла там и намека на отвращение или испуг. Джон Тиг был плохим человеком, творившим мерзости с беззащитными женщинами только из жадности. Мир без него стал лучше. Если об этом позаботился Купер, я чувствовала к нему благодарность… под толстенным слоем досады и раздражения.
20
Чупакабра — неизвестное науке существо, персонаж городской легенды. Согласно легенде, чупакабра убивает животных и высасывает у них кровь.
21
«Сасквотч» — так называют индейцы огромное, покрытое шерстью создание, которое, как полагают, бродит в лесах северо-западного побережья Тихого океана.
Что там по этикету, когда узнаешь, что твой заклятый враг – мифическая тварь из кошмара? Нужно кому-то рассказать? Начать выплавлять серебряные пули? Позвонить в службу отлова бездомных животных?
Я расхохоталась, представив, как Купера вырубают транквилизатором и бросают в приют. Смех отразился от стен – горький, истеричный звук, режущий уши. Я хлопнула по рту рукой, но снова захихикала. И снова. Начав смеяться, я не могла остановиться. Это вылилось в хриплый, мучительный хохот, заставивший меня согнуться и упереть руки в колени.
– Оборотень! – заржала я. – Я думаю, что он оборотень!
Я должна узнать у Эви, где девушка может быстро и без вопросов получить рецепт на нейролептики.
Нет, не так. Зная Эви, та обязательно спросит, что случилось, а я отвечу «Думаю, что твой кузен по ночам превращается в огроменного волка, обеспечивая безопасность женщин на улочках Гранди». И конец дружбе от такого разговора.
Я вытерла глаза, губы немного тряслись от последнего нервного смешка. Волчья теория, скорее всего, была результатом шока, истерики и пережаренного буррито на завтрак. Я потрясла головой. Назад к реальности. Галлюцинации об оборотне в сторону, на самом деле ничего не изменилось. Я не выносила Купера. Если он мог игнорировать всю эту ситуацию с поцелуем в переулке, то и я смогу.
Я вытерла потные ладони о джинсы и поплелась назад в кухню с непроницаемым выражением лица, которое наловчилась принимать. Я шутила с Эви, хоть на ее лбу еще несколько часов оставалась обеспокоенная бороздка. Я улыбалась и разливала кофе. И игнорировала полупустую тарелку Купера, которая стояла в конце бара.
Глава 7
Громовые яйца и этикет пончиков
Все мои дни рождения были чудными.
В детстве я радовалась каждым именинам, потому что становилась еще на год ближе к моменту, когда смогу съехать. Но моя семейка выпендрилась даже в том, как отмечать дни рождения. Вместо того чтобы отпраздновать с тортом (кишащим ядовитым рафинированным сахаром) и подарком (так материалистично), моя мать входила ко мне в комнату точно в три пятьдесят семь утра дабы поведать расчудесную историю моего появления на свет, словно некую сказку. Хотя мне казалось, что в немногих сказках встречались слова «зияние влагалища»
После моего переезда мамуля звонила снова в три пятьдесят семь, чтобы подарить мне с утра пораньше аудио-версию. Это помогло мне заиметь друзей в общаге. Учитывая, что я родилась в воде, я еще должна быть благодарна, что она не залезала каждый год в ванну, чтобы продемонстрировать.
У меня никогда не было того, что вы понимаете под традиционной вечеринкой на день рождения. Как и в случае с Рождеством, Ханукой, Пасхой и другими традиционными праздниками, которые отмечали девяносто девять процентов остального населения. Мои родители не видели смысла в днях рождения. В средней школе каждый год мы с Карой и ее родителями проводили небольшие праздники. Но и тут не разгуляешься, чтобы окончательно не обидеть моих родителей. Мать Кары пекла шоколадные пирожные по-немецки, и мы шли в кино. Когда мне исполнилось шестнадцать, Рейнольдсы купили мне тонкий серебряный браслет с подвесками, как и Каре. Каждый год они добавляли по подвеске – шапочку выпускника в выпускном классе или маленькую магнолию, чтобы отдать дань нашим корням. Кара уже отправила мне подвеску на этот год – серебряного лося, чтобы отметить мой переезд на Большой Север.
Утро, когда мне стукнуло тридцать, стало первым, когда я пропустила один из мамулиных монологов. Мне всего лишь хотелось провести тихий и спокойный день на работе. Но когда я утром вошла в салун, там было необычно темно. Я услышала слабый звук быстрого шепота, затем шорох шагов за стойкой. Я попятилась, ударившись в дверь, едва не выронив утреннюю выпечку на пол, нащупывая ручку.
«Нет».
Нет, черт возьми, это мой дом. Я устала плакать и бояться. Я нашла свое место. Пусть меня снова ограбят, но я не сбегу. Я тихонько поставила пакеты на бильярдный стол и взяла кий. Обогнув буфетную стойку, я приготовилась сделать защитный выпад, когда вспыхнул свет и комнату заполнил оглушительный рев «СЮРПРИЗ!». Я вскрикнула и выронила бильярдный кий. Эви, Базз, Пит, Уолт, Нейт, Герти, Сьюзи Ку и несколько постоянных утренних клиентов повыскакивали из-за прилавка, дуя в свистульки.
Я заморгала от слепящего света. Мне удалось разглядеть, что в баре натянуты розовые и белые гирлянды. На всех дурацкие бумажные шляпы и широкие ухмылки. А на плакате я прочитала «С тридцатым днем рождения, Мо!» из букв, вырезанных из цветного картона. А на стойке стояла до неприличия огромная куча пончиков со свечками. От потока облегчения, любви ко всем им мне сдавило грудь.
– Как вы узнали? – спросила я, все еще дрожа, когда Эви заключила меня в объятия.
– Понимаешь, я же всегда читаю бланки найма, - поддразнила Эви, когда Базз сгреб меня медвежьей хваткой. – Вопрос в том, почему ты промолчала?
– Не люблю юбилеи.
– Привыкай, - сказала на это Эви, поднеся пончик с сахарной пудрой к моим губам.
– Нет-нет, ошибочка, Эви, - вмешалась Герти, ее двойной подбородок дрожал от притворного неодобрения. – Когда девушке исполняется тридцать, она получает шоколадный пончик. Сахарная пудра для сорокалетних.
Эви засмеялась и подала шоколадный пончик с завитушками.
– Вот почему мы терпим ее, - просветила меня Сьюзи, напялив мне на голову большую розовую шляпу «Именинница». – Из-за обширных знаний этикета.