Основы истинной науки - Книга 2-я СОСТАВ ЧЕЛОВЕЧЕСКАГО СУЩЕСТВА, ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ. И. А. Карышев
Шрифт:
Ещё так недавно положительные науки с полным апломбом ответили бы: «никакие сомнения здесь неуместны, - это решительно одно и то же». Но успехи современной науки отвечают иначе и говорят: по химическому составу своему оба эти куска совершенно одинаковы и состоят из известных химических соединений извести с фосфором, удельный вес их и наружный вид тоже не имеют различия, в сложении их мы найдём незначительную разницу; но условия образования и внутренняя жизнь их, - природа этих обоих кусков, - не имеет ничего схожего. То, что мы высказали о частичном состоянии нашего неорганического куска, о природе вихрей, составляющих его, - проявляется в органическом куске или в кости животного с значительными усложнениями и изменениями, имеющими свой, совершенно специальный, жизненный характер.
Трудно себе представить до чего деятельна жизнь в этом, по-видимому, неодушевлённом куске,
Ещё поразительнее этот обмен в остальных тканях живых организмов. Вот как рассуждает об этом Катрфаж: «В тайных глубинах живых существ господствуют два противоположных тока: один постоянно уносит частицу за частицей и отнимает что-нибудь из организма; другой - восстановляет потерю, которая, ежели бы слишком увеличилась, привела бы неминуемую смерть».
Молешотт говорит, что через 22 дня в человеческом организме не остаётся ни одного старого атома, - все заменены новыми. По опытам Либиха, этот обмен производится в 25 дней.
Мелешотт и Марфель нашли, что цветные шарики крови баранов, впрыснутые в большом количестве в кровь лягушки, вполне исчезли через 17 дней. А так как обмен материи у лягушки происходит медленнее, чем у животных теплокровных, то можно предполагать, что красные шарики человеческой крови вполне возобновляются меньше нежели через 17 дней.
Молетотт в своём сочинении «Круговращение жизни» говорит, что, согласно выводов из наблюдений, полученных из трёх различных оснований, можно назначить 30 дней для полного возобновления человеческого тела. Было бы слишком большой несообразностью, если б мы согласились с давно существующим мнением, что для полного возобновления всех атомов в человеке необходимо 7 лет. Как бы на первый взгляд ни показалась удивительной эта быстрота обмена, - говорит он, - эти наблюдения во всех отношениях непреложно верны.
Шталь говорит, что жаворонки теряют в продолжение дня весь жир, который образовался в них в продолжение ночи. Развитие клеточек в крови происходит в течение 7 или 8 часов за счёт веществ, доставляемых питательным соком. Кому не известно, что человек в несколько дней может так похудеть, что его не узнаешь?
Чем больше увеличивается деятельность, тем быстрее происходят реакции. При сильном движении у человека выделяется через поры его кожи в 9 часов то количество углекислоты, которое в спокойном состоянии у него выделилось бы в течение 24 часов. Когда лошадь бежит рысью, то у неё выделение бывает в 117 раз больше, нежели в то время, когда она стоит. Человек же, по свидетельству Молешотта, летом теряет в 24 часа 1/14 часть веса своего тела, а зимою 1/12.
Как можем мы себе представить, что каждый день от нас, от тела нашего и мускулов отлетает отживших частиц и заменяется новыми в летний день 1/14 часть, а в зимний день 1/12 часть всего веса нашего тела, - ведь это 15 или 17 фунтов материи, долженствующей занять объём около полуведра; даже каждый атом наших костей подвинулся в течение дня на 1/30 её толщины, и всё наше тело находится в непрерывном молекулярном движении, напоминающем скорее рой пчел или кучу муравьев, чем отвечающем понятию, которое мы обыкновенно имеем о твёрдом теле.
Бюффон говорит: «что и основу нашей организации составляют не мускулы, не артерии, не вены, а внутренние силы. Вместо того, чтобы исследовать
«Этот жизненный вихрь, - говорит Кювье, - непрерывно происходящий в нашей коже и под нею, в нашем мозгу, в нашей крови, в костях, в лице, во всём теле, есть как бы одежда, которая сама собою возобновляется. Тело 60 или 80 летнего старика существует только один месяц, совершенно столько же времени, как тело ребёнка, только что начинающего ходить.
Следовательно, тело всегда бывает новым, и мы не можем не удивляться этому мудрому закону природы. Однако, же неоспоримо, что на земле есть люди всех возрастов, от колыбели до могилы. И если правда, что наше тело возобновляется ежемесячно, -что же в нас состаривается?
– Конечно, это не частицы, образующие наше тело. Частицы, которые очень ещё недавно не принадлежали нам, а составляли часть курицы, куропатки, хлебного зерна, соли, быка, барана, вина, кофе, или чего-нибудь другого, что мы ели или пили; частицы, которые, как мы знаем, неизменны и, как мёртвые, никогда не могут стареть. Значит, в нас есть что-то другое, кроме этих частиц».
«Материя есть только вместилище силы, - продолжает Кювье, - которая заставляет будущую материю идти тем же путём, как и прежняя; следовательно, форма тела гораздо существеннее материи, потому что материя постоянно изменяется, тогда как форма тела остаётся одна и та же».
Как выясняет наука всё это? Ведь, большая разница знать, каким образом проявляется известное действие, или определить причину явления и природу действующего начала.
При полном нашем и самом усиленном стремлении отыскать какое-либо определённое объяснение, касающееся существа явлений, мы должны признаться, что во всех отраслях знания мы встречаем одно гробовое молчание, одни указания на факты без всяких разъяснений, хотя бы гадательных и гипотетичных. Позитивисты маскируют свои дальнейшие незнания явлений природы одними общими фразами и говорят, что явления эти, сами по себе свидетельствуя очень многое, вполне будто бы открывают глаза на строй органической материи, и затем вся эта кипучая во всех отношениях жизнь без всякого подробного и тщательного изучения сливается ими в общую кучу свойств материи. Не могут законы природы кончаться именно там, где прекращается знание человека; такое предположение было бы не более как натяжка и имело бы своё начало в человеческом тщеславии; человек науки очень неохотно сознаётся в своём незнании. Во всяком случае, мы принуждены заявить, что позитивизм никаких дальнейших объяснений нам дать не может и что знания его далее этого не простираются.
Как последний научный довод, мы приведём слова профессора Пурготти, прекрасно очерчивающего условия жизни живых организмов, не касаясь, конечно, как и всегда, существа и природы явлений. Он говорит: «Мы видим в живых организмах присутствие начала, которое, будучи выше материи, управляет её реакциями. Физические силы снабжают его агентом первой необходимости, а именно-движением, составляющим основание всех актов организма. Действия сил, подчинённых влиянию этого начала, не тождественны с теми, которые они проявляют в независимом состоянии, так что животные отправления слагаются из движений гораздо более сложных и утончённых, чем в растительных процессах и принадлежат поэтому, так сказать, к высшему порядку. Это то самое начало, которое заставляет переходить известное количество движения от одной точки индивида к другой и позволяет этому движению сообщаться внешним предметам, причём оно всецело сохраняется, как элемент общего движения материи. Одним словом, в животных движение всегда играет только роль аппарата или средства, находящегося в распоряжении высшего начала и направляемого им согласно желаемой цели. Для лучшего уяснения нашей мысли позволим себе привести, сравнение. Представьте себе самый совершенный локомотив; какой бы он ни был идеальной конструкции, он никогда сам собою не придёт в движение и не станет действовать со свойственной ему правильностью; для этого необходим механик, который бы открыл в надлежащую сторону кран и стал управлять рычагом с целью сообщить ему передний или задний ход, и т.д. То же самое можно сказать и про животных, одарённых произвольным движением. Они не только обладают этим движением, составляющим атрибут, неразрывно связанный с грубой материей, но, кроме того, наделены ещё направляющей силой более высокого порядка, чем материя. Как только это движение приостанавливается в организме, он тотчас же умирает.