Особа королевских ролей
Шрифт:
– Девочка вас укусила? – спросил Боря.
– Нет, нет, – зачастил Юра, – просто я не ожидал, что она сразу на палочку кинется. Обычно все неотрывно на хозяина с печенюшкой смотрят.
– Демьянка обожает жильные кости, – засмеялся Боря, – они для нее самое желанное лакомство, унюхала знакомый аромат, подсуетилась и получила два приза: палочку и печенье.
– Третья попытка всегда удачнее, – оптимистично заявил Юра. – Начнем, пожалуй.
Демьянка радостно оскалилась и начала мести хвостом по столу.
– Похоже, ей понравилось, – заметил лаборант, – удрать даже не
Чавк, чавк. Хрумк, хрумк. Не получилось. Третья, четвертая… шестая… десятая попытка. Чавк, чавк. Хрумк, хрумк. Не получилось.
– У нас сложился ритуал: я размахиваю печеньем, Боря стреноживает Демьянку, вы, Юра, запихиваете в пасть палочку. Собака ее проглатывает и умудряется еще заполучить и лакомство.
– Держать ее не надо, – добавил Борис, – она сидит смирно, Демьянке все очень нравится.
– Ваты там мало, но если учесть, сколько ваша красавица слопала палочек, то, наверное, у нее в желудке уже полкило хлопка находится, – задумчиво протянул Юра. – Очень не хотелось применять фиксатор, но выхода нет. Поставлю его.
Лаборант достал из шкафа пакет, вскрыл клапан, вытащил кольцо с плоскими краями и продемонстрировал его нам.
– Одноразовый из медицинского силикона, не травматичный. Работаем так. Борис держит собаку. Иван машет ватной палочкой, а я… вжик! Впихиваю эту прекрасную вещь. Начали.
Поняв, что мы собрались продолжать кормить ее вкуснятиной, Демьянка пришла в полный восторг. Боря обнял собаку, я начал вертеть над ее носом куском жилы с турундой…
Собака разинула пасть, Юра не стал терять ни секунды.
– Ура! – заликовал лаборант. – Мы победили! Я чувствую себя князем Александром Невским, который разбил немцев на Куликовском поле.
Наверное, Юра хороший лаборант, но знания по истории у него хромают. На Куликовом, а не Куликовском поле сражался Дмитрий Донской, и не с немцами, а с татарским войском. Это произошло восьмого сентября тысяча триста восьмидесятого года. А вот князь Александр Невский воевал с немецкими рыцарями. И произошла битва на Чудском озере пятого апреля тысяча двести сорок второго года. А…
Плавное течение моих мыслей прервал странный звук. Я посмотрел на Бориса и увидел, что тот сидит на табуретке. Демьянка же находится на столе, пасть у нее раскрыта, захлопнуть ее не дает фиксатор. Юра открывает большую коробку. Звук, который вернул меня из тысяча двести сорок второго года в современный мир, издает клейкая лента, ее лаборант отдирает от упаковки. Все выглядело мирно. Я улыбнулся собаке.
– Еще пара секунд, и ты свободна.
Демьянка прищурилась, кашлянула, и… силиконовый кружок вылетел из ее пасти, как камень из пращи молодого Давида, будущего царя Иудеи, который он направил на Голиафа, потомка великанов-рефаимов.
– Мама! – взвизгнул Юра.
Фиксатор врезался в стену и, словно пущенный сильной рукой теннисный мяч, слегка изменив траекторию, начал обратный полет. Он летел прямо в Бориса, тот резво соскочил с табуретки и отпрыгнул в сторону. Фиксатор угодил в холодильник, оттолкнулся от него и ринулся ко мне. Я не стал изображать храброго игрока в гандбол, трусливо присел и залез под стол. Борис проделал то же самое, через секунду к нам присоединился Юра. Три богатыря затаились в укрытии. А в лаборатории творилось нечто невообразимое. Слышался стук, звон чего-то разбитого, шорох, наконец повисла тишина.
– Наверное, фиксатор перестал беситься, – предположил Юра.
– Давайте подождем еще немного, – предложил Борис, – вдруг он временно затих. Мы вылезем, а силиконовое чудовище опять запрыгает.
– Зря такой фиксатор для пасти приобрели, – укорил я Юру, – его сделали из тугой резины, вот он и скачет.
– Мы брали самый лучший, дорогой, – пояснил лаборант, – и до сих пор никому не удавалось его выплюнуть.
– Демьянка уникальна, – гордо заявил батлер.
Чавк, чавк, хрумк, хрумк – раздалось в тишине. Мы разом выскочили из-под стола и увидели ошалевшую от радости собаку, которая быстро поглощала ватные палочки. Боря отнял у Демьянки коробку. Юра поднял с пола фиксатор и со словами:
– Мне в голову не могло прийти, что он скачет, как мяч. Интересно, высоко ли он прыгает? – бросил кругляш на пол.
Фиксатор отскочил от плитки и понесся в потолок. Демьянка мухой слетела со стола и кинулась к двери. Приспособление для пасти попало прямо в светильник. Он рухнул на стол, плафоны разбились, все вокруг засыпало осколками. Демьянка мордой толкнула створку и улизнула в коридор. Я понял, что в этой ситуации нужно вести себя по-собачьи, поэтому немедля последовал за ней.
Глава 3
– Отлично позабавились, – заметила Элеонора, – мне твоя псина очень нравится. Надеюсь, в этой клинике хорошие врачи.
– Нам ее посоветовал приятель, – ответил я. – Нора, зачем вы меня позвали?
– Ваня, мы договорились, что общаемся на «ты», – напомнила Элеонора.
Я улыбнулся
– Простите, никак не привыкну, что вы живы, и называть вас на «ты» тоже странно.
– Иван Павлович, – нахмурилась Нора, – время идет, все изменяется, а ты как лосось из банки, ничто на тебя не влияет. Я давно перестала управлять тобой. Ты нынче сам с усами, хорошо работаешь. В отличие от тебя, я здорово изменилась, сейчас связана с интересными людьми. Уже объяснила тебе: мне пришлось изображать покойницу, потому что за мной охотилось несколько вовсе не добрых людей. Почему они решили оторвать мне голову и нашинковать тело в капусту, рассказывать не хочу. Меньше знаешь, крепче спишь. Спасибо тем, с кем я теперь работаю. Они меня из беды выручили, выдали за умершую. Кстати, на кладбище на моей могиле зимой стоят искусственные розы. Откуда они?
– Что-то не так? – спросил я. – Нехорошо, когда могила голая.
– Ненавижу искусственные цветы, – нахмурилась Нора.
– Вы не одиноки, – вздохнул я, – сколько раз я приезжал на погост и видел, что у памятника нет корзины, которую я в прошлый визит там оставил. Негодяи не гнушаются стащить что-то даже с кладбища.
– Ваня, я прекрасно знала, что жуткие пластиковые уроды твоих рук дело, – фыркнула Нора, – и выкидывала их. Но ты имеешь привычку упираться ослом, и продолжал таскать сие непотребство.